Поминайте наставников ваших… Архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Наум (Байбородин) в воспоминаниях современников

Тогда мы не понимали, для чего это нужно. О возрождении монастырей никто из нас и не мечтал, такого просто быть не могло в стране воинствующего атеизма. До времени христиане не ведали, что Господь готовит их к возрождению православия, открытию новых храмов и монастырей. Отец Наум исподволь направлял нашу жизнь в нужное русло, желая научить нас монастырской жизни, понимая, что со временем все это нам будет жизненно необходимо.

Однажды Старец отправил нас в Ригу с таким благословением:

– Обратитесь к матушке с просьбой устроить вас в ее игуменских покоях.

Мы были в иноческом постриге, но внешне ничем не отличались от сверстниц, так как носили обычную одежду. Непросто было нам озвучить игумении такую просьбу. Но благословение есть благословение. Приехали в монастырь, подошли к матушке Магдалине[9] и, подавляя чувство неловкости, все-таки решились сказать:

– Простите, но Батюшка просил устроить нас в ваших игуменских покоях.

– Да-да, конечно, – невозмутимо ответила она.

Так, в покоях матушки Магдалины, мы и прожили несколько дней. Безусловно, мы многому у нее научились. Вместе с матушкой мы были на трапезе, слышали, как она разговаривает с людьми, как общается по телефону. Во всем чувствовалась высокая культура духа. Впоследствии этот опыт нам обеим очень пригодился.

У архимандрита Наума и игумении Магдалины было исключительное взаимопонимание. Например, он как-то послал в Ригу двух девчонок лет семнадцати с тем, чтобы они погостили в Рижском монастыре полторы-две недели. При этом он вручил им подарок для матушки – иллюстрированную сказку «Гуси-лебеди». Девочки приехали, передали книжку. Матушка игумения, полистав ее, сказала:

Игумения Магдалина (Жегалова), настоятельница Рижского монастыря

– Да-да, когда-то я это читала.

Вместо благословленных двух недель «послушницы» едва выдержали пару дней и были таковы. Вернувшись в Лавру, они стали оправдываться перед Батюшкой: там так трудно, молитва не идет, в Лавре куда лучше молиться. Прямо-таки великие молитвенницы!

Так, с юмором, Батюшка предупредил игумению, что явились «перелетные птицы» – гуси-лебеди, которые надолго не задержатся.

В другой раз Старец благословил погостить в Рижском монастыре свою духовную дочь, врача Лидию Ивановну. Уже на вокзале в Загорске ее нагнал посыльный и передал от Батюшки рыбу, которая уже едва ли не разлагалась. Рыбу следовало передать матушке игумении. Не знаю, как ее терпели с этой рыбиной в электричке, а в поезде Лидия Ивановна попросила проводника положить рыбу в люк под вагоном, так и довезла ту рыбину до Риги. Когда она передала этот «подарок» матушке, та, ничуть не удивившись, сказала келейнице:

– Унесите это на кухню. Мы ничего не выбрасываем.

В монастырях действительно ничего не выбрасывают. Есть такое понятие – совесть к вещам. То есть следует вещи употреблять разумно и во всем знать меру. Но в данном случае матушка как бы показала, что примет всех, кого пришлет отец Наум, и постарается сделать все возможное, чтобы и ни к чему не пригодное сделать пригодным хотя бы для чего-то.

Монах Наум

Возраст старости – житие нескверное.

Прем. 4, 9

Велико дерзновение перед Богом – стать чьим-то наставником, тем более наставником монахов. Безусловно, надо иметь на это моральное право. Батюшка стяжал его многими скорбями, непрестанной молитвой и сосредоточенной работой над совершенствованием своей души.

Николай Байбородин поступил в духовную семинарию Троице-Сергиевой Лавры в 1957 году, а 14 октября того же года на Покров Пресвятой Богородицы его приняли в число лаврской братии. Под покровом

Божией Матери Батюшка трудился ровно 60 лет и в канун Покрова – 13 октября 2017 года – отошел ко Господу.

С первых дней послушник Николай начал очень строго подвизаться, а потому довольно скоро, через год, был пострижен наместником Лавры архимандритом Пименом (Хмелевским) с именем Наум в честь преподобного Наума Радонежского, ученика преподобного Сергия.

В течение семи лет после пострига монах Наум ни разу не вышел за ворота Лавры. Никогда не пропускал он братских молебнов, начинавшихся в 5:30 утра, успевая до этого прочитать в своей келии несколько глав Евангелия. Точно так же неопустительно посещал ежевечерние богослужения и, даже будучи больным, не позволял себе послаблений.