Помни имя свое (СИ)

— Советский… — Гурдаев отхлебнул из своей кружки чуть ли не в поллитра объемом — и в этом ты не прав. Мы все — советские… ты, я. Вот возьми меня. Я мент. Ментом был, ментом и подохну. Мне мой коллега с Москвы — ближе и дороже любого соседа, потому что он такой же, как я. Думает как я. Делает как я. И дерет его начальство — как меня. Мы все — люди. А они — нет. Ублюдки, из горных сел, из зон, всякая шваль. Вот им до нации — дела нет, как до Аллаха, им палец покажи — они на палец молиться будут. Просто… силу почувствовали, озверели гады. А так… пусть мы советские, но мы и чеченцы. А не они. Понял?

Теплов ничего не ответил.

— Расколется, как думаешь?

— Расколется, тащ полковник… — Теплов в этом не был так уверен, но о другом думать не хотелось. Иначе — все зря.

Несколько старых телевизоров, раздобытых по окрестностям — были подключены к системе наблюдения и выведены вместе с пультом в кабинет полковника Лиховидова. Лиховидов — маленький, неприметный, с короткой седой бородой — начинал еще в Афганистане, в отряде Каскад. За его голову — давали сто тысяч афганей.

Чеченца, которого они притащили — бросили в камеру. Один из них — вышел, снял трубку телефона. Прозвенело — как раз наверху, в маленьком кабинете, где вернувшиеся с поля отогревались чаем.

— Доставили, тащ полковник. Что с ним делать то?

Лиховидов посмотрел на Теплова, потом на Гурдаева. Гурдаев отрицательно покачал головой.

— Ничего не делать. Закрой дверь и уходи!

Лиховидов протянул руку, выключил экран….

— Кто пойдет?

Гурдаев хлопнул папкой — в ней была оперативная информация на этого ублюдка. Папка была тощей… родился… учился… конечно же ФЗУ, потом, как перестал быть Советский союз и стала демократия — бандформирование. К Лабазанову не взяли, потому что в зоне упорол какой-то косяк — у Лабазанова были уголовники, они прекрасно помнили, кто был кто в зоне, косореза могли опустить или пристрелить. Попал в Президентскую гвардию — место для отстоя и лузеров. Те, за кем были сильные родственники, авторитетные тейпы — шли к своим. Уголовники — к Лабазанову. Дудаев — собирал к себе всякую мелкородную шваль, у него сильного тейпа не было и в президентской гвардии — кого только не было, даже русские были. Грузины еще были, которые с Гамсахурдиа пришли, осетины — эти были христиане, им к мусульманам нельзя.

Справка, в которой подводился краткий итог жизни «изъятого» на сей момент — сообщала скупые факты, но не говорила самого главного. Она не рассказывала о том, как в общем то обычный сельский парень, который в другой жизни стал бы комбайнером или токарем в местной МТС — стал бандитом. Вот так — прямо взял и стал? Она не рассказывала — как в детстве этот пацан и другие чеченские пацаны — читали в учебниках родного языка о том, что надо убивать русских [132]. Она не рассказывала о том, как отцы выводили сыновей в глухие ущелья и учили их устраивать засады — а через несколько дней эти же отцы шли на первомайской демонстрации или драли глотку на партсобраниях. Она не рассказывала о том, как в восемьдесят девятом году к советскому генералу Дудаеву, вполне даже лояльному — пришла женщина из Межрегиональной депутатской группы, одновременно — осведомитель MI-6 — и предложила ему поехать себе на родину и поднять вооруженный сепаратистский мятеж. Она не рассказывала о том, как в конце девяносто первого русские и никем еще не воспринимаемые всерьез чеченские власти — заключили соглашение, по которому чеченцы устроили для некоторых русских чиновников «черную дыру» — регион, в котором пропадает все, что туда было направлено: деньги, оружие, материальные ценности, составы с товарами, люди. Нашумевшее дело с чеченскими авизовками — вы думаете, что это горные джигиты с восемью классами образования придумали, как обмануть банковскую систему и получить миллиарды? Ой, не смешите мои тапочки. Придумали это все люди, которые годами и десятилетиями работали в советской банковской системе и знали, как она работает и как ее можно обмануть. А Чечня тут только для того, что надо было скрыть концы и скрыть их там, куда никто не поедет искать. Вот и отстегнули потом в твердой сумме… говорят, Дудаев потом долго матерился и сделал выводы… начал не брать за крышу, а падать в долю. А русские чиновники посчитали — посчитали, да и решили, что чем платить — проще грохнуть. Вот и началась — первая чеченская…

Теперь ее надо было прекращать.

Иса Гурдаев спустился вниз, прошел по сырому, темному коридору к камерам — где содержится пленный, можно было узнать, лишь бросив взгляд — два солдата стояли возле этой камеры с орудиями своего труда — резиновыми сельскохозяйственными шлангами, удар которым очень болезненный, но не калечит и не ломает кости. Стояли, готовые работать. Один из солдат — отодвинул засов и Гурдаев вошел в камеру…

— Салам алейкум, Асланчик… — сказал он — гдукхаш мука ду [133]?

— Говори по-русски, на языке своих хозяев, псина… — сказал лежащий на груде старой соломы в углу бандит. До сих пор — его никто и пальцем не тронул.