Помни мой голос

Макс не хотел ехать на свадьбу Робин. Однако ни одно выдуманное им извинение: болезнь, недомогание мамы, похороны тети, командировка, лопнувшая шина – не удовлетворило его, и он плюнул, упаковал парадно-выходной костюм и рванул в Корнуолл. Не стоило расстраивать Робин в знаменательный для нее день, да и Робин все равно не поверила бы его высосанным из пальца отговоркам. Он стиснул зубы и прибыл накануне свадьбы.

«Мореходов» взяли в осаду родственники Даниэля и Робин, и Макс забронировал номер в отеле на окраине залива Гулливера. Окна его комнаты упирались в стену дома напротив, но Макса это не волновало. Нет вида на море, и ладно. Главное – чтобы эти выходные прошли как можно быстрее.

Погода стояла на загляденье. Дул слабый бриз, по голубому небу плыли белоснежные облака. Но Макс ничего не замечал, сердце его было отравлено тоской и горечью. Желчной горечью. Почему, задавался он вопросом, Робин выходит замуж за Даниэля? Куда смотрит Вселенная? Почему Вселенная одобрила этот брак – брак, который нельзя было допустить ни при каких обстоятельствах?

Следующим утром, спустившись к завтраку, он наткнулся на Мэнди Франклин, подругу детства. Мэнди всегда была дикой, из породы девчонок-оторв, с которыми Макс развлекался во время службы в армии. О таких девицах его мать высказывалась кратко: «Проб ставить негде». Они разговорились. Выяснилось, что Мэнди училась с Даниэлем в университете и хорошо его знает. Макс немного воспрял духом – слава богу, что он встретил Мэнди, с ней не соскучишься. Мэнди, владелица белого кабриолета, предложила подвезти его в церковь: зачем тратиться на две машины, если они направляются на одну и ту же свадьбу?! Видная, с густыми темно-русыми кудряшками, живыми карими глазами и вульгарнейшим смехом, неунывающая Мэнди быстро его уболтала. Макс сдался: когда не знаешь никого из приглашенных на торжество, старинный друг под боком не помешает.

Они подкатили к церкви, где более сорока лет назад отпевали Руперта Даша, и заняли места на скамье. Мэнди махала знакомым, крутила головой и чесала языком с приятелями, сидевшими позади них. Макс хранил гробовое молчание. Он хотел осмотреть церковь, погрузиться в атмосферу полувековой давности, когда на этих скамьях сидели Руперт и Флоренс. Но Мэнди беспрестанно теребила его, вызывая на разговор или представляя своим друзьям.

– Что ты хмуришься, как сыч? – шипела она сквозь растянутые в улыбке губы. – Можно подумать, ты на поминках, а не на свадьбе.

– Прости, я недавно похоронил родственника, – соврал он. – Очутился в церкви, и накрыло воспоминаниями.

Мэнди сжала его колено.

– Бедняжка. Мои соболезнования. Сочувствую. Cкоро начнется вечеринка, и твои печали как рукой снимет.

Грянувший хор заглушил Мэнди. Гости поднялись и с любопытством уставились на арочный свод двери, где возникло какое-то движение. Макс глянул поверх людей, выстроившихся перед ним, и заметил Гриффина, в смокинге, непривычно выбритого и с тщательно приглаженной шевелюрой лохматых волос. Рядом с Гриффином стояла невеста. Чудеснейшая невеста в белоснежном платье. Макс задохнулся, словно его ударили в солнечное сплетение. Невеста с высокой прической и вуалью, скрывавшей лицо, была невероятно красива. Отец медленно вел ее по проходу. На крошечных блестках вуали вспыхивал отраженный свет. Макс вопреки голосу разума, советовавшему ему отвернуться, не сводил с Робин глаз и внутренне корчился от боли. Почему Робин шествует не к нему, а к поджидающему в нефе Даниэлю, надменно улыбающемуся своей бесподобной невесте? Может, это кошмар, привидевшийся ему ночью? Вдруг он проснется и обнаружит, что в действительности все наоборот: это он помолвлен с Робин, а происходящее сейчас – просто дурной сон?

Священник, не ведавший о смуте, происходившей в сердце Макса, приступил к обряду венчания. При словах викария: «Если кто-то из здесь присутствующих знает причину, по которой эта пара не может вступить в законный брак, пусть скажет сейчас или молчит вечно» – Макс еле удержался, чтобы не вскочить на ноги и не заорать: «Я знаю!» Снимай они здесь кино – его крик, несомненно, возымел бы действие: викарий прервал бы церемонию, Макс объявил бы о своей любви к Робин, Робин сдернула бы вуаль, схватила Макса за руку, и они бросились бы бегом по проходу к огромной церковной двери, распахнутой навстречу их счастливому будущему. К сожалению, фильм они не снимали, а жили обычной жизнью, и в этой жизни Макс, поставив на кон все, что имел, проиграл. Венчание продолжалось, и викарий объявил Даниэля и Робин мужем и женой. У Макса подкосились ноги.

В холле «Мореходов», где накрыли фуршетный стол, он, собравшись с силами, поздравил новобрачных, налил в бокал шампанского и одним глотком осушил его. Налил снова. Лучший друг Даниэля провозгласил тост, который Макс, привалившись к двери, выслушал вполуха. Если бы не предстоящая вечеринка, он бы отправился в гостиницу и завалился спать. Невыносимо. Когда все это закончится?

Народ начал расходиться, чтобы отдохнуть перед ужином и танцами. Словно из ниоткуда материализовалась Мэнди.