Помни обо мне

Поезд остановился. Мальчики прибыли в Тавду. Казалось, кому стремиться в это захолустье? К удивлению мальчиков, из вагонов вылезло немало пассажиров.

— Гляди-ка! — удивился Петя. — Что они здесь потеряли?

Городок, однако, оказался не таким уж маленьким. Северный деревянный одноэтажный городок и даже, как полагается всякому порядочному городу, без свободных номеров в гостинице.

С ироническим удивлением Петя взглянул на Юру.

— И кого только сюда несет?!

— Да вы что! — обиделась дежурная. — У нас самый крупный в стране фанерный комбинат. Леспромхозы. Недавно нашли нефть…

Информация огорчила Юру; чем глуше, тем больше надежд напасть на след похитителей. Не отправятся же сектанты туда, где нефть! Хотя, впрочем, теперь везде леспромхозы, везде нефть…

Лесничество помещалось в двухэтажном доме. Чирикали машинки, щелкали счеты, шуршали карандаши.

Петя подошел к машинистке с прической не менее пышной, чем у московских модниц.

— Где у вас комсомольский комитет?

Комитет помещался в закутке под лестницей. Фанерка, синие буквы: «Комитет ВЛКСМ».

Юра деликатно постучал.

— Давай, давай!

Секретарь комитета ростом с Петра Великого, громадный, широк в плечах…

Мальчики представились.

— Василий, — назвался, в свою очередь, секретарь. — Вам что, ребята?

— Какая у тебя ручища!

— Чалдон. — Секретарь усмехнулся. — На Урале все такие.

— Мы по поводу сектантов, — сказал Юра.

Василий озабоченно нахмурился.

— Пропагандисты?

— Не совсем, — сказал Юра. — Мы ищем сектантов.

— Из госбезопасности?

— Не совсем. А разве госбезопасность интересуется сектантами?

— Не всеми. Некоторыми. Они такую агитацию ведут иногда…

— Против чего агитацию?

— Против работы. Чтобы, например, не работать. Особенно по субботам.

— Это разрешенная секта, — сказал Юра. — Субботники, Адвентисты седьмого дня.

— Ну, я не знаю, — сказал Василий. — Адвентисты или еще как, но только они срывают работу.

— Нет, мы интересуемся одной тайной сектой, — сказал Юра. — Странствующими христианами.

— Таких у нас нет, — сказал Василий. — Все оседлые.

Юра рассказал ему немного о странствующих.

— Есть среди лесников такие, что много молятся?

— Есть такие, что много выпивают, — засмеялся Василий. — А чтобы молились…

Тогда Юра рассказал Василию все как есть. Про Таню. Про скрытников. Про письма из Тавды. Поделился планами отыскать Таню.

— У вас есть лесник, связанный с сектантами.

— Да откуда ты взял!

— Все равно не успокоюсь, пока не познакомлюсь со всеми вашими лесниками. Конечно, с вашей помощью легче…

Он имел в виду комсомольцев лесничества.

— Да ты не психуй, никто тебе в помощи не отказывает, — успокоил его Василий. — Только маловероятно, чтоб у нас скрывались сектанты. Впрочем, посоветуюсь с одним лесником.

— С лесником? — испугался Юра. — А если он сам…

— Будь уверен! Перфилов покрепче нас закален. Старый коммунист, партизан, еще с Колчаком дрался. Он, брат, тут всех до самых потрохов знает.

— А где же его…

— К вечеру будет. Он хоть и на пенсии, а работает помаленьку. Приходите к концу дня.

Мальчики вернулись к концу дня. Василий сидел с каким-то стариком на скамейке возле крыльца. Впрочем, собеседник Василия хоть и сед, и в морщинах, но волосы густы, глаза ясны, выбрит чисто, веет от него таким здоровьем, что вряд ли ему вскоре понадобятся врачи.

— Знакомьтесь, — сказал Василий. — Вот вам и Перфилов.

— Здорово, герои, — поздоровался тот. — Значит, прибыли?

— Я все рассказал, — вмешался Василий. — Так что советуйтесь.

Перфилов посматривал на мальчиков с хитроватой улыбкой.

— Что это уж и за девка, что вас понесло за ней на Урал?

— Это наш товарищ, — сдержанно пояснил Петя.

— Неужто в Москве лучше не осталось?

— Может, и есть лучше, да ей-то хуже, чем другим.

— Спасаете?

— Спасаем.

— А она здесь от вас спасается?… — Старик призадумался. — Что же вам присоветовать?

— Ищем лесника…

Юра опять рассказал о письмах к Щеточкиной.

— А может, он вовсе и не лесник, а объездчик или еще кто. Попробуем, переберем людей…

Он стал называть фамилию за фамилией, бурчал что-то себе под нос и тут же отрицательно мотал головой.

— Отставить… Отставить… — Но вдруг споткнулся: — Душкин… Вот если только Душкин. Этот вправду живет, как старовер. И Рябошапка при нем. Душкин местный, а Рябошапка прибыл лет пять назад откуда-то с Балхаша. У Душкина снега зимой не выпросишь, а с Рябошапкой сразу сошелся.

— А кто это — Душкин?

— Лесник. А Рябошапка объездчик. Вместе работают, на одном участке. Пожалуй, только они и могут быть… Как вы говорите? Благодетелями…

— Нелюдим, конечно, но почему вы думаете, что сектант? — вступился Василий за Душкина.

— А потому! Кто не с нами, тот против нас. Я его лет двадцать наблюдаю. Не нашим и не вашим, только от нас морду воротит все-таки посильнее.

— А Рябошапка?

— Тот вообще темная вода, не враз разберешь, что его к нам загнало.

— Значит, думаете…

— Особо ничего не думаю. Остальные лесники более или менее ясный народ, а за этих двоих не поручусь.

— А Душкин далеко отсюда живет?

— Километров сорок.

Юра встал.

— Спасибо, завтра же отправимся.

Перфилов потянул его за рукав: