Помню

А жизнь продолжалась, время шло своим чередом. И наступил день, когда стали поговаривать о возвращении на Украину, в Киев, в город, в котором я родился и с которым было связано моё детство. Вначале просто поговаривали, а в один прекрасный день мы собрались и уехали. Дорога была долгой, ехали телятниками, пассажирскими поездами, но твёрдо знали, что мы делаем, и потому терпели. Нас не страшили ни запугивания, ни кражи, ни грабежи. Твёрдой поступью мы приближались к родным местам, освобождённым от фашистского нашествия.

Пришлось нам побывать и в Одессе и повидать разного – хоть и немного, но всё же достаточно. Помню стоящую недалеко от вокзала бричку. На ней сидел старичок и кого-то ждал. К нему подошёл человек, одетый в морскую форму. Два рукава его рубашки болтались в воздухе, указывая на отсутствие двух рук. Он с трудом стоял на ногах и пьяным хриплым голосом приказывал извозчику ехать на Приморский бульвар. Разговор между ними накалил страсти до предела. К моряку на помощь спешил друг, но этот отличался от другого тем, что имел руки, а вот ноги его были полностью ампутированы. Этот, передвигаясь с помощью двух крепких рук, спешил к другу, держа во рту лезвие ножа. Казалось, не миновать беды, но случилось чудо. Из подъезда вышел мужчина. Он был лишён одной руки, а другой придерживал портфель. Их разделяли несколько шагов, когда безногий пытался достать ножом извозчика. Мужчина бросил портфель в бричку и единственной рукой толкнул безногого матроса в сторону. В мгновение решился скандал. Один из матросов, увидевший отсутствие одной руки, крикнул:

– Браток, это твоя бричка? Ну так извини нас, не знали мы, извини, пожалуйста.

Так закончилась небольшая картина в большом портовом городе Одессе.

Ещё несколько дней, и мы прибыли в Бердичев, где и решили пробыть до окончания войны. В Киеве нас никто не ждал. Отец в это время воевал в Чехословакии. Прежняя квартира бабушки в Бердичеве была занята, и нам пришлось тесниться в небольшой комнате вместе с бабушкой и тётей Рахиль. Я вновь пошёл в школу, познакомился с ребятами и, конечно, большую часть свободного времени проводил на улице, за городом, на рыбалке, в поисках мин, снарядов и прочих взрывчатых предметов. Ребята играли со смертью, а я – с ними, хотя и был предельно осторожен.

И однажды с одним из близнецов, который обезвреживал мину, случилась беда. Он знал своё дело, но мина всё равно взорвалась. Погиб парень, а ребята, к счастью, были в другом месте. После этого случая и дома, и в школе стали много говорить об опасности, которой подвергают себя мальчишки, и я лично прекратил участвовать в этих мероприятиях.

Город Бердичев, железнодорожная станция. Уйма железнодорожных вагонов, целых и разбитых, сгоревших и перекинутых от интенсивных бомбёжек воюющих сторон. Всё это и очень много другого вызывало у молодёжи интерес и максимум любопытства. Мы отыскали как-то вагон, гружённый стеклянными колбами с фосфором. Не думая ни секунды, намазюкались мы фосфором и вечером, с наступлением темноты, стали пугать прохожих. Нам нравились дикие крики испуганных людей, проходящих мимо по неосвещённым улицам.

Много времени я проводил на рыбалке. Смекалка наша позволила нам производить леску для ловли рыб из волос конских хвостов. Выбрав лошадь с длинным хвостом, мы, скрываясь от хозяина, выдёргивали самые длинные волосы и из них плели леску. Накопав червей, я рано утром отправлялся к озёрам сахарного завода и просиживал там много времени. Результаты были совсем неплохими. Я приносил карпов, карасей, линей, окуня, частенько приносил и раков, которых ловил на сушёных лягушек. В доме нашем всегда была рыба.

Приближался 1945 год. Немцы терпели поражение за поражением. Каждый день можно было слышать голос диктора Левитана об освобождении городов и других населённых пунктов в европейских странах. Чувствовалось окончание войны, хотя бои ещё продолжались, и были они очень упорными. Это была последняя зима затянувшейся на годы кровавой и очень жестокой войны.

Эшелоны, загруженные солдатами и боевой техникой, проезжали мимо Бердичева на восток, где им предстояло бить японские войска, являющиеся союзниками Германии в развязанной Второй мировой войне. «На восток!», «Смерть японским империалистам!» – таковы были надписи на проходящих вагонах. Многие эшелоны останавливались на несколько часов, и привокзальная площадь превращалась в оживлённое место для веселья и прогулок жителей и военнослужащих. Привокзальный базар стал самым оживлённым местом в городе. Проезжающие военные продавали различные вещи западного производства и, конечно, делали всё для того, чтобы приобрести одну-две бутылки самогона.