Помню тебя наизусть (СИ)

Да при чем тут стеснение? Просто не хочу и все. Но испортить всем праздник я не посмел. Обреченно поднял глаза к потолку, потом встал и начал угрюмо пробираться к сцене. Со всех сторон раздавались то слова поддержки, то насмешки. Я даже смутился, и почувствовал, как к щекам прилил непрошенный румянец.

На голову мне водрузили самодельную корону из золотистой фольги, на плечи — бархатную красную накидку а-ля царская мантия.

В общем стоял такой красивый, как хрен на горе, улыбался, не чувствуя никакой радости по этому поводу, а одноклассники усиленно щелкали телефонами. Завтра интернет запестрит фотками, на которых унылый придурок, стоит на сцене в тряпке и с блестящей фигней на голове.

Тем временем у Ирины Станиславовны в руках появился красный конверт.

— Королевой школы в этом году становится…— протянула он, нагнетая атмосферу, — Екатерина Седьмова. Одиннадцатый В.

На долю секунды, я понадеялся, что прозвучит имя Яны. Но увы, моей «королевой» стала Катька. Что в принципе ожидаемо, если учитывать, что главные конкурентки сошли с дистанции.

Услышав свое имя, она завизжала, захлопала в ладоши и под восторженные завистливые вопли подружек начала продираться к сцене. Взлетела по ступеням с такой улыбкой, будто действительно добилась чего-то важного.

Выскочив на сцену, Седьмова первым делом обняла Ирину Станиславовну и даже пустила слезу. Потом шагнула ко мне с таким видом, будто ждала, что я сейчас от радости прыгать начну, растекусь сладкой лужей, схвачу ее на руки и при всех облобызаю, как и подобает поступить истинному королю со своей королевой. Однако напоровшись на мой равнодушный взгляд она остановилась, моргнула изумленно, словно удивляясь своему собственному порыву и уже спокойно встала рядом.

— Мои красавцы, — произнесла классная руководительница, украдкой смахивая слезу умиления, и начала очередную напутственную речь, которая сводилась к тому, что мы просто обалдеть как прекрасны, но зазнаваться не стоит, потому что жизнь мастерски умеет ставить на место.

— Может, хоть улыбнешься? — прошелестела Катька сквозь зубы, при этом старательно улыбаясь, — мы все-таки с тобой король и королева.

— Да насрать.

Если бы не три килограмма штукатурки на лице, все бы увидели, что она стала пунцово красная.

— Макс. Праздник все-таки. Последний день. Пожалуйста.

Мне стало ее жалко. Катька не виновата в том, что у меня дурное настроение, не виновата в моих проблемах. Она вообще молодец, пересилила в конечном итоге свою трусость и прилюдно отколошматила Ирку, за то, что та цеплялась к Яне.

— Так лучше? — прошипел, растягивая губы в деревянной улыбке.

— Вообще красавец, — фыркнула она, — я тебя, такого улыбчивого, даже побаиваюсь.

Я криво усмехнулся и хотел было еще что-то сказать, но на нас снова обратили внимание:

— Слово представляется королю и королеве школы! — Ирина Станиславовна захлопала, и ее поддержали остальные, — давайте. Смелее.

Я шагнул первым и коротко сказал:

— Всем спасибо. Все свободны.

— Максим у нас, как всегда, сама любезность, — покачала головой класснуха и подтолкнула к микрофону Седьмову.

Уж та растеклась по полной. Наверное, дома миллион раз слова отрепетировала, потому что каждое движение, каждый взмах ресниц — строго по расписанию.

После такой пламенной речи я хотел сбежать, но никто не собирался меня отпускать. Как короля и королеву нас усадили на троны, сделанные из говна и палок. Офисные стулья накрыли золотистыми шторами — вот тебе и трон. И мы должны били сидеть на всеобщем обозрении.

Какой бред.

Потом началась раздача слонов, а именно грамот за различные достижения перед школой. Серьезные и не очень. Самому умному, самому бестолковому, лучшему шахматисту, лучшей певице, лучшему дежурному и тому подобное. Некоторые номинации были придуманы с изрядной долей юмора.

Например, грамота за самый жизнелюбивый смех ожидаемо досталась Рыжему. Все знали, что он ржет как конь, стоит только палец показать. Я урвал грамоту за весьма сомнительное достижение: за умение учиться, не учась.

Потом пошли аттестаты и награждения медалистов — звездный час ботанов.

Кто-то молча забирал бумажку и смущенно убегал со сцены, кто-то краснея и заикаясь пытался что-то промямлить в микрофон, и только бодрая Озерова разродилась торжественной речью.

Она всем поведала о том, что надо учиться, учиться, учиться, а потом работать, работать, работать и будет все супер. Правда кто-то из зала тут предложил достойное продолжение этой схемы: учись, работай и помри уставшим.

Я уже откровенно изнывал, ждал, когда все это мероприятие закончится и можно будет стащить с головы кривую корону и свалить.

А потом…

Потом дверь открылась в зал вошла Белецкая.

* * *

Одной секунды хватило, чтобы у меня снова сорвало крышу. Даже с насеста своего царского подскочил, едва сдержавшись, чтобы не броситься ей навстречу.