Помоги, Господи, изжить гордыню

Многие в мире не знают духовных законов. Но эти законы существуют и опровергают неверие в духовный мир. Жалкое, отталкивающее впечатление производит на всех, даже нерелигиозных людей человек, который, возгордясь, сам себя хвалит. И чем больше человек собою похваляется и себя превозносит, тем он кажется более жалким для окружающих. Таково действие духовного закона. И чем человек скромнее, тем он приятнее для всех. Скромных все любят – тщеславные всех отталкивают. Мы ясно видим, что действует даже в неверующих людях непреложный закон. И если неверующие не ценят скромности в себе, то всегда ценят ее в других людях.

Мы не ошибемся, признав скромность одной из самых утешительных черт человеческой личности. Скромность, безусловно, равна милосердию, так как в силу одной своей скромности человек уже милосерд к другим людям – не надоедает им своими претензиями, не мучает их своим посягательством на какую-то значительность. Вольно или невольно негордый всегда отдает честь, во-первых, Богу, а потом и людям, которые все свои дары имеют от Бога.

Скромный оттого никогда в жизни не проигрывает; его таланты и достоинства не унижаются его скромностью, наоборот, еще больше вырастают.

И скромность отнюдь также не означает слабости, как думают некоторые, опасаясь скромности. Она, и только она есть сила и доблесть духа. И в жизни обществ и народов «гордыня идет перед погибелью». Уровень культуры прямо пропорционален скромности общественной и международной. И оттого Слово, создавшее миры, приняло на Себя жизнь скромного Человека и прошло страдальческим путем жизни, показывая дух скромности, как свет, ведущий в безконечную славу Небесного Царства.

Смирение Христа Иисуса стало печатью истины в человеке.

Святитель Игнатий Брянчанинов

Мнимое смирение – порождение гордости[29]

Смирение не видит себя смиренным. Напротив того, оно видит в себе множество гордости. Оно заботится о том, чтобы отыскать в себе все ее ветви; отыскивая их, усматривает, что и еще надо искать очень много.

Преподобный Макарий Египетский, нареченный Церковью Великим за превосходство своих добродетелей, особливо за глубокое смирение, отец знаменоносный и духоносный, сказал в своих возвышенных, святых, таинственных беседах, что самый чистый и совершенный человек имеет в себе нечто гордое (Беседа 7, гл. 4). Этот угодник Божий достиг высшей степени христианского совершенства, жил во времена, обильные святыми, видел величайшего из святых иноков, Антония Великого, – и сказал, что он не видел ни одного человека, который бы вполне и в точном смысле слова мог быть назван совершенным (Беседа 8, гл. 5).

Ложное смирение видит себя смиренным: смешно и жалостно утешается этим обманчивым, душепагубным зрелищем.

Сатана принимает образ светлого ангела; его апостолы принимают образ апостолов Христовых (2 Кор. 9, 13–15); его учение принимает вид учения Христова; состояния, производимые его обольщениями, принимают вид состояний духовных, благодатных: гордость его и тщеславие, производимые ими самообольщение и прелесть принимают вид смирения Христова.

Ах! Куда скрываются от несчастных мечтателей, от мечтателей, бедственно-довольных собою, своими состояниями самообольщения, от мечтателей, думающих наслаждаться и блаженствовать, куда скрываются от них слова Спасителя: Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь и горе вам, пресыщенные ныне, горе вам смеющиеся ныне (Лк. 6, 21, 25)?

Посмотри попристальнее, посмотри безпристрастно на душу твою, возлюбленнейший брат! Не вернее ли для нее покаяние, чем наслаждение? Не вернее ли для нее плакать на земле, в этой юдоли горестей, назначенной именно для плача, нежели сочинять для себя безвременные, обольстительные, нелепые, пагубные наслаждения?

Покаяние и плач о грехах доставляют вечное блаженство: это известно, это достоверно, это возвышено Господом. Почему же тебе не погрузиться в эти святые состояния, не пребывать в них, а сочинять себе наслаждения, насыщаться ими, удовлетворяться ими, ими истреблять в себе блаженную алчбу и жажду правды Божией, блаженную и спасительную печаль о грехах твоих и о греховности?

Алчба и жажда правды Божией – свидетели нищеты духа, плач – выражение смирения, его голос. Отсутствие плача, насыщение самим собою и наслаждение своим мнимо духовным состоянием обличают гордость сердца.

Убойся, чтобы за пустое, обольстительное наслаждение не наследовать вечного горя, обещанного Богом для насыщенных ныне самовольно, в противность воле Божией.

Тщеславие и чада его – ложные наслаждения духовные, действующие в душе, не проникнутой покаянием, созидают призрак смирения. Этим призраком заменяется для души истинное смирение. Призрак истины, заняв собою храмину души, заграждает для самой Истины все входы в душевную храмину.