Помолвка в прямом эфире

Дочь вздрогнула, подошла к телефону, отключила громкую связь, взяла трубку и минут пять молчала.

— Мама, ты не заставишь меня читать двадцать раз «Отче наш». Ты пока еще не священник.

Однако Ольга Тимофеевна была другого мнения.

— Тогда прочти пять раз «Пресвятую Богородицу»! Все! Пока! — И бросила трубку.

— Что она имела сказать?

— Что я должна почесть за счастье, что встретила тебя, которому я — вот чудо из чудес! — пришлась по сердцу. И я не должна все испортить, потому как шансы найти еще кого-то исчезающе малы — прямо как в математике, — горько сказала она, подумав про себя, как она заблуждалась, считая, что мнение матери ей давно безразлично.

— Признаюсь, Юльчик, поначалу мне было даже весело. Когда она позвонила, то…

— Да ладно, все нормально! — Марк не виноват, что собственная маменька считает ее неинтересным «синим чулком». — Мое семейство ведет себя странно. Сначала годами упрекает, что я ничего не делаю с собой, ношу не ту одежду, не крашусь, не хожу развлекаться. А сейчас, когда…

— …в наказание тебе вменяют читать «Отче наш».

— И к нему в придачу «Пресвятую Богородицу».

Марк присвистнул.

— Мне наплевать, что они там думают. Я давно выросла.

— Ты не единственная, от кого семья ждет слишком многого.

О его семье она почти ничего не знала. Только то, что отец — хирург-кардиолог, а мать — главный судья области. Старший брат был адвокатом и даже несколько лет назад баллотировался в Государственную Думу. Невестка-химик успешно подвизалась в каком-то фармацевтическом концерне. У Марка были две племянницы, у одной — задатки неплохого художника. На Марка тоже возлагались большие надежды, но он не оправдал их.

В ее семье все дочери были сексуальными красавицами — все, кроме нее. Считалось, что самая преуспевающая из них — Марина: она летала стюардессой на международных линиях и даже — за океан. Правда, единственная цель в жизни сестер — поиски богатых мужей.

Марк отлично осведомлен, как складываются ее отношения с родными. Но о своих говорил редко. Когда в прошлом году он получил премию за лучшую рекламную кампанию года, то не захотел даже позвонить им. Юля позвонила его матери и пригласила на церемонию вручения. Она хотела сделать Марку сюрприз.

Они не приехали — у них были другие договоренности.

Она об этом никогда не задумывалась. Но вдруг ей стало ясно, как мало она знает о его семье. Были ли родители в курсе, что Марк хочет открыть агентство, известно ли им о «ерунде». А было бы известно, что посоветовали бы — всерьез заняться этим, как это делала Юля, или наоборот?

— Марк, я просила тебя поехать со мной на Новый год…

— Просила? Шантаж теперь называется просьбой?

— Да не играй словами! Что подумают твои родители, если ты опять не приедешь на Новый год?

Кажется, он не понимает, о чем она спрашивает.

— Поговорим о чем-нибудь другом, Юльчик!

— О чем, например?

— Я человек в футляре.

— Так категорично я бы не заявляла. А кто мне рассказывал, что, будучи студентом, переоделся женщиной и изображал стриптезерку в каком-то баре, что очень не понравилось твоей тогдашней подружке.

— Гм, неужели рассказывал?

— Иначе откуда бы мне знать?

Марк помедлил.

— Не помню. Но о своих родственниках распространяться не хочу.

— И не надо. А можно еще вопрос?

— Только один.

— Они знают, что ты рисуешь?

Он расхохотался.

— Почему ты им не расскажешь?

— Не твое дело!

— Тебе нужна родственная поддержка.

— Юльчик, поверь, мои никогда не одобрят ничего, чем бы я ни занимался. Им не нравится даже реклама.

— Почему? Вполне почтенное занятие! А ты еще и весьма преуспел!

Она подумала о том, как много и хорошо он работал все годы. Еще две престижные премии. Карикатуры, которые он прячет в рабочем столе. Пора их опубликовать. Нет, кажется, его семья так же мало верит в него, как и ее собственная — в нее. Юлю начинало раздражать, что собственные родители не ценят его таланты.

— Значит, я единственная видела их? Такой талант пропадает втуне!

— Тебе они нравятся?

— Еще спрашиваешь!

Он улыбнулся.

— Тогда он не пропадает!

Юлька покраснела.

— Послушай, иногда…

— …я бываю очень милым. Знаю. Жаль, что редко.

— Действительно жаль.

— Давай сменим тему!

— Трусишка!

— Я? А кто говорил с твоей матерью?

— Кстати, после обеда я не приду. Не теряй меня!

Он оторвался от бумаг.

— Но сегодня среда.

По средам она приносила пиццу из соседнего заведения. Он любил пиццу по-гречески, а она не выносила сладкого перца и потому брала себе «Маргариту». Совместные трапезы стали уже традицией. Частенько она задавала себе вопрос: у всех ли начальников и их помощниц существуют подобные обычаи? И у нее возникали сомнения.

Да и в другие дни они по-братски делились последним куском.

А еще по средам Марк показывал ей новые карикатуры, хотя страшно боялся, что они закапают их соусом. И всегда волновался в ожидании ее приговора, делая вид, что ему он безразличен.

Юля насупилась. Нет, никаких традиций соблюдать она сегодня не намерена.

— Я встречаюсь с Анжеликой.

Его лицо выдало все, что он думает по этому поводу.

— Нам надо купить кое-что! — Снизошла она до объяснений. — Ты же не воображаешь, что я надену платье второй раз?