Помолвка в прямом эфире

Юля продолжала сжимать его руки. Он повернулся к ней с удвоенным вниманием.

— Я хочу сказать… — начала она снова, — что я…

— Давай, не тушуйся, поделись с нами, что у тебя на сердце, — нагло приставал к ней Марк, так и не подумавший пойти за заказом.

— …я, кажется, влюблена в тебя, — закончила Юля.

— В самом деле? — ФФ растерялся.

— Да быть этого не может! — недоверчиво воскликнул Марк.

— Может, может! — дерзко посмотрела она на него.

Какую-то секунду она ждала, что сейчас с неба слетит молния и изничтожит ее на месте за бесстыдную ложь. Но молния не слетела. Либо богам любви было наплевать на вранье, либо они даже не подозревали, что она вообще существует на белом свете. Пожалуй, последнее.

Беседа с матерью Марка утомила.

— И как ты только осмелился выставить себя на позор? Зачем тебе надо было играть роль официанта и устраивать этот балаган? И что это за девица?

— Ее зовут Юлия. Она работает на меня.

— Уж очень простенькая. Правда, хорошенькая. Ты непременно передай ей, что голубое ей не к лицу.

Сын хотел что-то возразить, но услышал, как хлопнула дверь офиса. В нем проснулась безумная надежда. Наверняка она.

Юля решительно прошагала к столу, взяла трубку и холодно произнесла:

— Мать, прекрати названивать Марку. Я еще могу понять, что ты звонишь, думая, что мы вместе, но заявлять, что голубое мне не к лицу, это уж полный беспредел!

— Марк, в чем дело? Кто там?

Юля открыла рот.

— Это не мама! — в ужасе прошептала она.

Марк отключил звук.

— Да, это моя мать. Нам следует поменяться. Твоей я хоть нравлюсь!

— А твоя считает, что я очень уж простенькая!

— Ты ее не знаешь. Это комплимент. — Он снова нажал на кнопку.

— Марк, в чем дело? Ты еще там?

Ее повелительный тон раздражал его все больше и больше.

— Да, мама, я здесь. Очевидно, в соседней комнате взяли трубку.

— Так вот, мы все полагаем, что тебе больше не стоит светиться в столь странной передаче.

— Вы можете полагать все, что вам угодно. Прости, я очень занят. Пока.

Юля посмотрела на него. Раньше он не любил, когда она в очках, но сейчас это оказало на него успокоительное действие. Его Юльчик снова с ним.

Она положила перед ним конверт.

— Как странно, что я так мало знаю о твоей семье.

— И слава Богу!

С чего это ему вдруг понадобилось делиться самым сокровенным с помощницей? Правда, она быстро стала очень близким другом. Никогда он не признавался себе, насколько они близки. Только сейчас он стал осознавать это и ценить. Вот черт!

— По-моему, у тебя тоже не блестящие отношения с родственниками.

— Приблизительно такие же, как и у тебя.

— А-а.

— Что это? — Он взял конверт в руки.

— Заявление об уходе.

В душе он надеялся, что это была пустая угроза.

— Если это из-за Ларисы…

— Нет. Какая разница, что было до того, как… мы… Да все равно!

Это воодушевило Марка.

— Нет, — твердо сказал он. — Ты меня знаешь, я никогда не смешиваю работу с удовольствием. Ну, пока мы…

— Я подставила ей подножку.

— Повтори, я что-то не врубился?

— Прямо на улице. Теперь она вся в синяках. А одна коленка разбита в кровь. Она еще не жаловалась тебе, чтобы ты выкинул меня из шоу? А если нет, то наверняка ждет удобного момента, чтобы сделать мне подлянку.

— Ты подставила подножку Ларисе? — все еще не понимал Марк.

— Ну да, я же рассказываю!

— Из-за невинного поцелуя?!

— Она меня спровоцировала. Ты же знаешь, что я не склонна к насилию.

— О да, премного наслышан! А кто запер в шкафу сестрицу Марго и запустил туда мышь, когда она испортила твое платье? Кто мне рассказывал, что бедную девочку потом месяц водили к психологу?

— Ну, было дело, — неохотно призналась Юля.

— Ты и с другими женщинами, которых я целовал, вела себя так же?

— Да нет же! — возмущенно вскинулась она.

Надежда в душе Марка вспыхнула с новой силой. То, что она не выносит девушек, которых он целует, то есть когда-то целовал, определенно хороший знак.

— Тебе больше не в чем покаяться?

Она виновато потупилась.

— Ну, разве что пару раз не передала, что они звонили. Я хотела как лучше. Те тетки, с которыми ты ужинал, не хотели ничего серьезного.

Она права. Те девицы, с которыми он встречался, не хотели от жизни ничего, кроме как весело провести вечер, ну и, может быть, хорошего секса. В точности как он сам — но он-то только потому, что хотел подняться к вершине успеха и соответствовать чаяниям своих родителей.

Кстати, и своим собственным тоже.

Он стольким пожертвовал ради карьеры, а родители никогда не находили для него ободряющих слов. У него никогда не было настоящей подруги. Ни жены, ни детей, да и друзей почти нет. Его жизнь — сплошное честолюбие и… Юльчик.

Поэтому он не может отпустить ее.

— Юльчик, не бросай меня! — («Сделай же что-нибудь, идиот, иначе она уйдет!») Он прижал ее к себе.

— Ты такая оттого, что мы провели ночь вместе?

— Нет, оттого, что ты жалеешь об этом.

— Ты знаешь, о чем я жалею больше всего?

Она покачала головой.

— О том, что этого больше ни разу не повторилось. — И прижался к ее губам. Они просто для него созданы. Но этого мало, он хотел большего. Всего.

Он опустился на колени и прижался лицом к ее животу.

— Не уходи! Иди ко мне, — нежно прошептал он.