Я открыл глаза. Уже наступило утро, голова кружилась, слегка подташнивало, рук и ног, казалось, не существовало. Я осмотрелся. Вокруг меня была каменная кладка с несколькими окнами, вместо крыши лишь прозрачный купол из неизвестного мне материла, скорее похожего на рыбий пузырь. Сам же я был связан в полулежащем положении. Руки примотаны к деревянной спинки устройства, служившего мне кроватью. Ноги зафиксированы в неприлично широко расставленном состоянии, всё к той же деревянной седушке, разделённой в форме «У». Синеватый вид задних конечностей говорил о том, что они окончательно онемели и потеряли чувствительность. – Эй! Есть, кто живой? – крикнул я что было мочи, тем более естественная надобность давала о себе знать. А в ответ тишина, только эхо отозвалось где-то далеко впереди, видно через какое-то время стражи придут посмотреть на мой позор. – По-мо-ги-те! – крикнул я, во всё начавшее пересыхать горло. Раздались шаги, в комнату, если её конечно можно назвать таковой, вошла пожилая, но весьма недурно сложенная женщина. Её длинные как смоль волосы были аккуратно завязаны в длинную косу. Глаза строгие, но с какой-то доброй усмешкой. Правильные черты лица подчёркивали в ней своеобразную красоту, от которой ещё многие мужчины сошли бы с ума. – Чё орёшь? Щас! Я всё должна бросить и бежать к смертнице! Всё равно завтра вечером, после обряда, тебя сожгут,– сказала приятным певучим голосом вошедшая. Я обратил внимание на прикреплённый какими-то ремешками искусственный фаллос, ниже её пояса. Его небольшой размер, скорее всего, говорил о невысоком положении этой охранницы в племени амазонок.