Помпа

Остеклённая рама над головами пляшущих с треском лопнула. Сверкая, брызнули осколки… Визжа, бросились плясуньи к спасительным стенам. А большущий серый мешок тяжело плюхнулся сквозь крышу на земляной пол. Плюхнулся, перевернулся, встал на колени, поднял измазанное, перекошенное от испуга толстое лицо и сказал глухо голосом Цыбули:

— О, це дило! Кто ж теперь стёкла вставлять буде?

Рассвирепевшую Галюху вынесло на середину сарая. Задрав голову, она прокричала свесившимся в дыру мальчишкам:

— Доигрались? Догляделись? Слазьте прочь, анчиболы, мучители! Морока нам с вами!..

Девчонки из углов сарая, и Юлька с ними, сперва осторожно, потом смелея, кольцом сдвинулись над несчастным Цыбулей, молча моргавшим своими поросячьими ресницами. И усердно, как одна, замолотили по нему не слабыми, а достаточно увесистыми кулаками…

Два часа пополудни. Два часа десять минут. Два часа пятнадцать…

Юлька проскочила мимо будки старикана-сторожа, который, к счастью, куда-то отлучился. Под навесами было светло и пусто, стальная колонна тракторов и бульдозеров ушла на поля. Где искать этого самого Женю-Василёчка?

Неподалёку, в одноэтажном длинном строении, жужжало, сверкало что-то ослепительными вспышками даже сквозь мутные окна. Может, там?

Со света Юлька не успела рассмотреть, что за диковинные станки и машины безумолчно стучат, гудят и щёлкают вдоль закопчённых стен. Из проёма между станками и появился Женя. Хорошо, дяди Феди нигде не было, опять позвал бы: «Ты откуда, племяш?..»

Женя одёрнул синюю ковбойку, подошёл. Перебарывая шум механической мастерской, закричал в ухо:

— Держи! В пергамент завёрнуто. Не утеряй дорогой! Петру приветик!.. — и сунул в руку что-то невесомое, жёсткое. — Гуд бай, здорова бывай!

Юлька растерялась, не ответила.

Ноги вывели её из мастерской, мимо сторожки, к шоссе. Кулак крепко держал пергаментный свёрточек. Это и есть клапан, без которого всемогущий Пётр и его знаменитая помпа не в силах справиться с упрямицей скважиной?

Юлька села на обочину. Прикрывая подолом, развернула на коленях пергамент. В нём, обточенные, лоснящиеся, аккуратные, но ничтожные по величине, лежали две одинаковые рогульки и обыкновенный шарик, похожий на металлическую бусину.

— Вот так клапан! — проговорила Юлька, свёртывая пергамент.

Глава тринадцатая

От Юльки — родителям.