Помпеи. Любовь восстанет из пепла

Главными чувствами сначала были растерянность и паника. Но после того, как с городских улиц схлынули паникеры, в Помпеях остались те, кто не хотел или не мог бежать, как Руфы с беременной Флавией или прикованный к стене Децим.

Когда начался кошмар, Луций сделал то, что счел нужным, он открыл все комнаты, выпуская гладиаторов:

— Выходите и бегите куда сможете.

Но бежать оказалось некуда.

В двух камерах сидели на цепи Децим и Аттик. И только тут Луций сообразил, что ключ Кален увез с собой.

— Ладно, сейчас найду что-нибудь покрепче, чтобы разбить ошейник.

Децим помотал головой:

— Оставь. Принеси воды побольше и факел и уходи. Я пересижу здесь. Если боги позволят выжить, значит, выживу…

Аттик вообще молчал. Он был словно не в себе после той вечеринки. Луций ругался: такого гладиатора погубили!

Он не успел уйти, когда во дворе появилась… Лидия.

— Ты откуда здесь?! Уходи немедленно!

Женщина вцепилась в Луция, блестя полубезумными глазами:

— Где Децим?!

Пришлось показать. Луций снова пообещал найти инструменты кузнеца, чтобы освободить Децима, но Лидия отмахнулась:

— Уйди.

Обиженный Луций удалился. Децим и Лидия остались вдвоем. Факел пока горел, но это ненадолго.

Лидия присела к нему, провела рукой по волосам:

— Я знала, что сегодня умру, мне так предсказали. Мы все умрем. Вот тут сок цикуты, это сильный яд. Две амфоры — тебе и мне. Мы не будем мучиться. А пока давай займемся тем, чем нам не позволили заняться вчера.

— Что там наверху? — хрипло поинтересовался Децим.

Лидия отмахнулась:

— А! Камни с неба сыплются. Скоро весь город засыпет.

Она прижалась к парню, жарко приникла к губам. Несмотря на всю ненормальность ситуации, опасность быть заживо погребенными и угрозу задохнуться, Децим почувствовал, как растет желание. Он обнял Лидию, ответил поцелуем, устроил удобней… Даже цепи не помешали им заняться любовью. Они так и погибли — в объятиях друг друга, не успев выпить сок цикуты, зато успев познать радость обладания…

Флавий решил уходить сразу, потому что понимал: с его полнотой он дальнейшего ухудшения погоды просто не выдержит, и без того тяжело дышать, еще чуть и задохнется.

Его лектику обычно несли не четыре, а восемь рабов, но сейчас рабы попросту разбежались. Четверо оставшихся совершенно не годились для такого тяжелого труда, к тому же нужны запасные, потому что стоит одному упасть или что-то себе повредить, и сам Флавий останется беспомощным, как жук, которого перевернули кверху лапками.

Но было мало надежды, что и эти четверо останутся рядом с хозяином. Рабы воспользовались хаосом и бежали в разные стороны. Оставались только те, у кого заметно хозяйское клеймо, таким бежать опасно.

Поняв, что нести его некому, Флавий вернулся в дом, приказал принести побольше вина и масла для светильников, плотней закрыть дверь и ставни на окнах и уселся читать. Когда через какое-то время понадобилось долить вина, Флавий позвал слугу, то никто не откликнулся. Позвал громче — никакого ответа. Пришлось встать и долить самому.

По крыше колотили мелкие и средние камешки, временами где-то грохотало, что-то рушилось, но Флавий не обращал внимания. Он улегся спать и сладко проспал так долго, что даже светильник почти погас.

Немного пожевал мяса, оставленного на подносе, запил остатками вина и снова улегся. Спать не хотелось, к тому же было подозрительно тихо, звуки доносились словно издалека, хотя время от времени что-то где-то громыхало. Но Флавий и тут оставался спокоен.

Всполошился только тогда, когда у него самого в доме что-то треснуло и загромыхало. Слуг не дозваться, и он снова сам отправился посмотреть. Неужели крыша второго этажа? Это плохо… Но дверь в небольшой перистиль не открывалась. Вернее, она поддавалась, но чуть. Флавию стало не по себе, он принялся кричать, звать слуг и просто молить о помощи. Расшатав дверь, насколько возможно, он обнаружил, что если все-таки сломает ее, то комната окажется засыпана пемзой, камешками и пеплом, потому что в перистиле их в половину человеческого роста.

Метнулся к окну, пытаясь открыть ставни. Но и за окном была сплошная пемза. Выйти из комнаты невозможно, он оказался просто замурован в своей спальне! Будь кто-то в доме, снаружи Флавия откопали бы, но все разбежались. Он тяжело опустился на ложе. Если ничего не изменится и никто не придет на помощь, то смерть будет страшной, потому что можно задохнуться.

Снова метнулся к двери, закричал от ужаса, застучал изнутри, потом вернулся к окну. Каким-то чудом Флавия услышали. Тощий раб, вполовину тоньше самого хозяина, бросился откапывать сначала дверь, потом проход для немалой туши Флавия.

Выбравшись в перистиль и ужаснувшись количеству выпавшего пепла, Флавий задумался. А что дальше? Перистиль будет засыпать все время, возвращаться в комнату нельзя, погибнешь…

— Где остальные?

Раб скорее догадался, чем понял вопрос, развел руками, мол, никого.

Флавий показал в сторону вестибула:

— Копай.