Понь бледный

Вкус боя — это как вино, имеющее букет из тысячи ароматов, и только настоящий ценитель способен прочувствовать их все. Ледяная дрожь в пальцах. Липкая испарина между лопаток. Пронзительно-тонкое ощущение того, что скоро привычный мир закончится, обратившись чем-то ужасным и прекрасным одновременно. Горячая щекотка предчувствия. Обжигающе-ледяное адреналиновое жжение в мышцах. Едкие укусы накатывающей злости. И то особенное томление, от которого сердце и внутренности делаются тяжелыми и плотными.

И, как тонкий эстет, открывая бутылку вина, не спешит плеснуть его в стакан, впитывая запах, так и ветеран многих войн встречает бой спокойно, никуда не спеша, но впитывая каждую деталь, наслаждаясь последними тихими минутами и в то же время гоня их прочь…

Минут этих оставалось очень мало, Сталин знал это.

Он стоял на верхней бронированной палубе «Пони темного» и смотрел в ту сторону, где за кормой брониносца в изрядном пока отдалении бесшумно плыли, окутавшись густыми облаками, две хищные вытянутые тени. В этих тенях, пока еще не обретших объема, виделось что-то грозное. Как в силуэтах пары акул, что заходят на выбранную цель. А в том, что «Пони темный» — их цель, сомневаться уже не приходилось.

— Есть данные визуального наблюдения, — доложил бомбардир Олкфед, отпуская трубку палубного переговорного устройства, — Противник идентифицирован как легкие ударные крейсера «Принцесса Каденс» и «Дух Эппалузы».

— Что за корабли?

— Серьезный противник, — осторожно сказал старшина Урт, так как Олкфед вновь приник к биноклю, — «Принцесса Каденс» введена в строй всего три года назад, «Дух Эппалузы» — восемь, но недавно прошел модернизацию. Оба очень быстры и идут на полных парах. Нам с ними не тягаться.

— А что на счет вооружения?

— По вооружению «Пони темный» формально имеет фору. Практически же разница нивелирована подчистую. У нас нет главного калибра и половины крупокалиберных орудий. Они наверняка это учли. Идут на двадцати узлах с превышением в пятьсот метров. И, если хотите знать мое мнение, на благородный бой орлов в небесах это похоже не будет. Скорее, на двух злых и быстрых щенков против старого больного кота.

— Кажется, эти господа не любители честного боя?

— Отнюдь. Насколько я понимаю, хотят зайти сверху. И расстрелять вблизи, — неохотно сказал бомбардир, теребя усы, — И противопоставить нам нечего. Машина работает на полную, шесть узлов — это максимум, который она способна выдавать. И выше нам тоже не подняться, на пределе идем. Значит, еще минут десять и…

— Товарищ Сталион! — из рубки выглянула боцман Овеног, поправляя бескозырку, — Радио-передача с «Духа Эппалузы!». «Пони темный, личный приказ Принцессы Луны. Немедленно остановить машины и лечь в дрейф. Орудия разрядить и зачехлить. Личному составу покинуть капитанский мостик».

— Надо же соблюсти формальности… Передайте им, товарищ боцман, «Требования выполнять отказываемся. Коммунисты не сдаются».

— Уже передала, товарищ Сталион, — залихватски козырнула серая пони, немного розовея, — Только своими словами. Звучало как «А ты, навозный жук, чью мать на сеновале пьяный ишак…»

— Спасибо, боцман Овеног! Уверен, они уловили смысл.

Где-то вдалеке хлопнуло. Как раскат грома, приглушенный большой пуховой подушкой. Узкая белесая черта раскроила небо, то и дело закапываясь в облака, чтобы скользнуть под самым носом у неторопливого «Пони темного» и пропасть.

— Еще как уловили, — проворчал бомбардир Олкфед, — Пристрелочный, главным калибром. Метко положили. Еще не…

Палуба под ногами Сталина вдруг подпрыгнула, точно кто-то в трюме треснул по ней снизу огромной кувалдой. Оглушительный звон ударил по барабанным перепонкам. Сталин едва удержался на ногах, и то — лишь потому, что ног этих было четыре.

— Накрытие! — доложил старшина Урт, — Попадание на семь часов, уровень третьей палубы. Пробоина, пожара, кажется, нет.

— Расчеты, по боевым местам! — крикнул Олкфед, легко перекрикивая тяжелый мерный рокот двигателей «Пони темного», — И вы, товарищи, тоже уходите отсюда. Сейчас здесь начнется черт знает что…

Не успел он договорить, как еще два попадания сотрясли корабль. Удары были легче предыдущих, но сразу же вслед за одним из них брониносец качнул носом и немного накренился на левую сторону. И откуда-то со стороны его кормы вдруг поднялся трепещущий тонкий жгут дыма.

Брониносец, готовящийся в бою, был похож на осажденную крепость, в которой трубы сыграли сигнал тревоги. Все пони и пегасы спешно занимали места, удивительно ловко лавируя между препятствиями. Отовсюду доносились приказы, короткие отзывы, треск переговорных устройств, деловитое жужжание поворачивающихся броневых тумб.

— Пятый расчет, занимай места!

— Готов к бою!

— Включить пожарный гидрант верхней палубы!

— Где старшина Тасси?

— Немедленно!.. Под трибунал!..

— Рзршите длжить!..

— На себя тяни, тупица!

— Третья палуба, доложить о повреждениях! Аварийную команду — вниз!

— Торпедоносцы! — тонко пискнула боцман Овеног, — Сверху! Зашли от солнца! Зенитные автоматы, к бою, мать вашу рогом трижды! Товарищ Сталион, уходите на мостик!