Понаехальцы

«Взгляни, взгляни в глаза мои суровые.Быть может видишь их в последний раз».

Как и всё остальное в подлунном мире.

Но это надо знать — куда смотреть.

Рада открыла, было, рот, дабы представить меня официально, однако я и сам озаботился:

– Курт, будь любезен, оставь в покое заборный столб, пометь этот.

Курт несколько приотстал, с интересом обнюхивая редкие столбы ещё не поставленного забора. Потрусил к моему собеседнику, вызывая волну опасливых шепотков в полном народу дворе. Мягким лёгким рывком поднялся на задние лапы, положив передние на плечи замершего «выговаривателя». Чуть прижал к телеге. И, внимательно заглядывая сверху в стремительно бледнеющее запрокинутое лицо, в недавно столь наглые глаза «столба обещающего»… пометил.

Хотя, кажется, нужды уже не было — пошло… самообслуживание.

Народ во дворе начал быстрёхонько-тихохонько перемещаться ближе к дому. Зато из подклета резво нарисовалось несколько нурманов. С мечами наголо, но без особого энтузиазма. Насчёт «поближе познакомиться».

– Рада, ты иди. Мне надо с тиуном перемолвится.

Я уселся на брёвна, оставшиеся во дворе. Колотило пытался встать передо мной «по-смердячему» — со снятой шапкой в руках. Пришлось похлопать ладонью по бревну рядом и прямо приказать:

– Сесть. Рядом. Шапку надеть. Сопли подобрать. Говорить по делу. Ну, как тут?

Равнодушно разглядывая новоприбывших, я слушал сперва ноющий, но дальше всё более уверенный отчёт тиуна.

Лес на выбранной площадке уже сведён, раскорчёвка преимущественно закончена, селение отстроено наполовину. Первые трубы в соляной горизонт уже вбиты. Рассол можно брать самотёком — только заглушки сними. Полным ходом идёт кладка четырёх печей под привезённые из Боголюбова Николаем салги (большие котлы для варки соли). Поставлены первые бадьи. Оборудована первая (общая) пристань и начаты работы по второй (соляной), поставлены общинные амбары и амбары под готовый товар, вырыты дренажные канавы. Амбары надо крыть черепицей, всё есть, но не успевает по людям. Жильё есть, но мало. Заборов нет — нет времени. И тд., и тп.

Запас топлива маловат, но постоянно ловят деревья, которые несёт или в половодье снесла на берега и отмели Волга. Ниже селения целый завал на берегу. Команда инвалидов их ковыряет. Как со стройкой чуть раскидаются — начнут интенсивно колоть.

Я внимательно слушал, доброжелательно интересовался подробностями. Последний вопрос уже при прибежавшей снова звать меня, приплясывающей от нетерпения, Раде:

– Находники нынешние… Ты им сам дом свой отдал? — Правильно. Какое-нибудь безобразие в селение творили? Спать попадали? И впредь чтоб так было. Мирно.

…

В горнице в красном углу сидела княгиня. Рядом торчал Сигурд. И ещё куча народу. Служанки, четверо нурманов в бронях и с мечами, штатские в шубах и кафтанах, двое духовных в чёрном…

Что-то «Годунов» вспомнился:

«Царевич я. Довольно, стыдно мнеПред гордою полячкой унижаться».

Я не — царевич, мне — не стыдно, она — не полячка, унижаться — не собираюсь. А так — всё в точности.

Снова, уж в который раз, здешний этикет загадывал мне загадки. Как приветствовать эту женщину? Вдову убитого мною врага, княгиню, беглянку, «бесчестную жонку»…

Шапку долой, неглубокий поклон:

– Здрава будь Самборина Собеславовна. Хорошо ли добирались?

Титул — пропустил. Но — с отчеством. Нет кучи «завитушек» в словах, поклон… равного. Но не наглый. Не «честь» в полный профиль, но и не «бесчестие» с целью оскорбить.

Она напряжённо разглядывала меня в полутьме помещения.

– Так вот ты какой… Мужа моего погубитель. Зверь Лютый.

Сигурд нервничал и непрерывно жевал губы.

Княгиня оценивающе рассматривала меня. Вспомнилось, как когда-то в Киеве, так же, прицениваясь, смотрела на меня боярыня Степанида свет Слудовна. У меня в тот раз случилась… эрекция. Прям под светлы очи. Ну и потом… всякое чего. Я-то тогда думал, по глупости да незнанию, что у боярыни интерес ко мне… ниже пояса. «Вибратор самоходный». А оказалось-то… умственный интерес был.

Царь Соломон говорил:

«Что золотое кольцо в носу у свиньи, то женщина красивая и безрассудная».

Тут ветхозаветный случай? Так-то она ничего, миленькая… Бедняга Сигурд — с таким-то колечком…

Наши переглядывания обеспокоили Сигурда:

– Э… Господин воевода. При нашем расставании говорил ты, чтобы приходил я к тебе со своим людьми. В войско наняться. Вот, как и обещал.

И Сигурд кивнул в сторону вставших у стены нурманов.

– Здрав будь Сигурд. С приехалом. Помню я наши разговоры. Не расскажешь ли — что, к чему, сколько. И — почём.

Сигурд кивнул, начал, было, излагать, но я его остановил:

– Тесновато тут. Да и душновато. Пойдём-ка лучше на воздух. А то давай повеселимся — на лодочке моей покатаемся.

– Экая глупость — нурманского ярла лодочкой прельщать! Будто он лодеек не видывал!

Какой-то дядя бородатый из штатских не по делу влезает. Видать, не понравился я ему.

Гонорится? — Спешиваем.