Понаехавшие (сборник)

Нет, не увидят мои односельчане передачу, где я сижу, закинув ногу на ногу: башню телевизионную в Новосокольниках сломали нахуй, то есть улучшают. Ещё полгода будут улучшать. Так что не видать мне два куба вагонки от колхозного правления в Опухликах и колун опять спиздят.

Вот ведь заебали: улучшают всё и улучшают. Расширяют бесконечно дороги, меняют провода, из-за чего нет электричества, трубы – значит, нет воды, строят новую развязку – значит, пробка, укладывают новые рельсы – значит, поезда не ходят.

В городе Петербурге в шестой уже раз меняют совершенно новую тротуарную плитку, вокруг города всё строят и строят кольцевую дорогу, безнадёжную и бессмысленную, как кольцо Мёбиуса. Ни дойти никуда, ни проехать: все ругаются матом и трамваи выстраиваются равнодушной чредой – в них всё равно давно уже никто не ездит, они исполняют чисто ландшафтные функции. Разве что на проспекте просвещения ещё пока ездят – но и это до очередной смены рельсов. Дайте ж вы нам наконец пройти по всему этому прекрасному, проехать, умыть, в конце концов, морду. Нет, не дадут – снова всё выкорчевали, раздобали отбойными своими молотками и ушли на обед.

И ладно бы хоть была надежда на то, что правнуки наши будут ездить куда захотят по ровным дорогам, блестящим рельсам и летать в серебристых аэропланах в безоблачном небе, да хуй там. Не то что правнуки, а даже и нынешние потомки увидят всё то же самое: уснувший шведский бульдозер, вялых гастарбайтеров и картинку на заборе про то, как всё будет заебись, когда всё это счастливо завершится.

Где ж, блядь, обещанный кризис – может, у них деньги, наконец, когда-нибудь кончатся.

Пропал калабуховский дом

В москве пиздец – им тут уже больше нечего даже рекламировать. На кольцевой линии рекламируют конька-горбунька, вольгу с микитой селяниновичем и другие разные побасёнки.

А пассажиры в метро при этом все какие-то удмурты и башкиры в пёсьих шапках. По-русски никто не разговаривает. К кому ни обратишься, то или секир-башка, или канпетка-дай.

И лица у всех в метро очень ужасные, хотя, может быть, это только в семь часов утра так бывает, не знаю, я тут редко бываю.

У меня вот сосед в деревне всё стесняется ехать в москву: куда я, говорит, с такой рожей да в столицу. Вот приеду обратно в деревню и его утешу – мол, будешь ты, Серёга, на всей кольцевой линии самый наипервейший красавец.

Типическая эволюция

Мочить тех, кто сказал что-то против.

Мочить тех, кто скорее против, чем за.

Мочить тех, кто в основном за, но чуть-чуть против.

Мочить тех, кто недостаточно за.

И обязательно:

Мочить тех кто непонятно за кого.

Мочить тех, кто вообще ничего не сказал.

О текущем

Вообще такое ощущение, что Великий и Могучий, Который Попирает Ботфортами Вселенную, впал в дикую панику и давит сразу на две кнопки мыши, яростно при этом вращая колёсиком, а другой рукой нажимает альт-контрол-делит и запускает три фотошопа одновременно.

Про картинки

Я не люблю журналы с картинками. То есть те, в которых картинки составляют их основное содержание.

У меня в деревне картинки всё равно отключены (не столько из жадности, хотя из-за неё тоже, но больше из-за того, что с ними очень медленно), и поэтому вместо них я вижу пустые прямоугольники, которые не столько раздражают, сколько вызывают недоумение. Редко-редко, когда автор убедит меня буквами в том, что эту картинку стоит посмотреть, я открываю её в отдельном окне. Как правило, зря.

Вообще с тех пор, как изготовление картинок из домашней алхимии (фенидон, гидрохинон, красный фонарь) превратилось в два щелчка, картинок в нашем мире стало не то чтобы очень много. И даже не слишком много. Охуеть как много, опизденеть как много, оперепиздозалупеть как много – это всё какие-то жалкие наноградации того, что имеет место быть.

А ещё и эти квадраты с треугольничками внутри, ведущие в бездонные пучины ютуба, рутуба и хуетуба – это вообще, видимо, начальная подготовка к добро пожаловать в Пиздец.

И, что самое гнусное, – у меня ведь тоже они есть, эти картинки! И хочется иногда их кому-нибудь показать, чтобы этот кто-нибудь сказал: о, какая картинка! у, какая картинка или тьфу, какая картинка.

Так что, как человек злой, но гуманный, я себе давно уже завёл отдельный журнал, где и тешу свою эксгибиционическую похоть, а в других местах выгляжу тихо и скромно, как всеми уважаемый школьный учитель и образцовый семьянин чикатило.

Стариковское

Печальное же состоит в том, что за последние лет сто искусство донесения, а точнее, пробивания сознания навылет при помощи т. н. «месиджа» достигло таких немыслимых высот, что этот самый месидж уже легко считывается с придорожного щита на скорости в двести километров в час.

Содержание текста определяется по двум-трём ключевым словам, песенки – по припеву, картинки – по объёму сисек. Да нет, ничего, я тоже с большим восхищением отношусь к женским сиськам.