Понтийское царство

Тон и лексика надписи показывают, что фратрия, увенчавшая Алки-ма, не имела особых политических прав и привилегий. На это намекают отсутствие в документе упоминаний о городских властях, внесение предложения на общем собрании фратеров со стороны жреца культа Зевса Даиппа, сына Критона, решение выставить стелу с надписью у храма Зевса Поарина, который, очевидно, являлся божеством, объединявшим вокруг себя всех членов фратрии. Это мог быть как раз тот храм, вокруг которого группировались члены фратрии. Подобная практика достаточно широко распространена в Греции и других областях античного мира в период позднего эллинизма и раннего римского времени (ср. CIA. IV. 2, 618b-IG. II/III. 1301; КБН. 1134)[10]

. Некоторые термины, встречающиеся в тексте надписи, показывают, что речь в ней идет о религиозной, а не политической группировке. Например, выражение υπό τοΰ κοινοΰ χρυσω στεφάνω (стк. 7), так как значение то κοινόν в надписях религиозных союзов имеет ярко выраженный культовый характер. Е. Цибарт и Ф. Поланд отмечали, что понятия κοινόν и σύνοδος в эллинистическое и римское время тождественны. А поскольку ή σύνοδος имеет характер сугубо религиозной группировки[11]

, то то κοινόν, следовательно, принимает такой же оттенок. Вообще этот термин, по мнению Ф. Поланда, обозначал корпоративные объединения государственно-правового и религиозно-культового характера. Об этом свидетельствует употребление такого названия применительно к фратриям и филам в Аттике (IG. II. 601-603b), а также к религиозным объединениям, от имени которых выносились общие постановления (ср. Syll.² 735; IG. II.5.620 b = BCH. 1883. Р. 68 etsuiv.; IG. II. 5. 630 b (I в. до н. э.). Поэтому очевидно, что то κοινόν фратрии Абонутейха специально собрался для награждения венком Алкима, сына Менофила согласно способу и практике, которые свойственны были религиозно-культовым группировкам в Восточном Средиземноморье.

О том, что фратрия Абонутейха имела свой устав (ό νόμος), говорится в стк. 15. Р. Х. Jlenep полагал, что это закон о воздаянии благодарности за услуги, оказанные фратрии. Однако параллельный материал из других районов показывает, что когда дело доходило до постановлений о награждении венками κατά τόν νόμον, то контроль со стороны государственных властей ослабевал и ό νόμος превращался в устав-закон, присущий исключительно членам данного союза[12]

. Когда дело касалось почетных постановлений, ό νόμος фиасов, фратрий и фил с III в. все более выходил из-под контроля официальных властей. Надпись из Абонутейха - сугубо почетный декрет, поэтому ό των φρατόρων νόμος мог быть уставом исключительно членов данной фратрии и потому не касался всего гражданского населения городка. Провозглашения и увенчания, как явствует из декрета, делались только согласно приписке в устав, который был составлен и принят заранее на общем собрании членов организации. Все это не позволяет усматривать в нем государственно-правовой институт. А это значит, что надпись не может доказывать автономию и самоуправление Абонутейха в составе царства при Митридате V.

К IV в. до н. э. в Греции фратрии перестают играть видную роль в политической жизни полисов, так как постепенно переходят к делам религии[13]

. Вот почему еще Ф. Поланд заметил, что в Малой Азии на рубеже н. э. фратрии стали исключительно культовыми объединениями. В их число он включил и фратрию Абонутейха[14].