Понтийское царство

Царских наместников этих округов справедливо все-таки считать стратегами, по крайней мере для III-II вв., когда сложилась административная система Понтийского царства. На это указывает разобранная выше надпись фратеров из Абонутейха и изложение Полибием (XX. 2) условий сдачи Фарнаком I в 179 г. захваченной им в ходе войны 183-179 гг. Пафлагонии: "Равным образом надлежит ему очистить Пафлагонию, а жителей, которых раньше оттуда выселил, возвратить назад, вместе с ними вооружение, метательные снаряды и прочие военные приспособления". На западе Понта военные действия велись под командованием стратега Леокрита (Polyb. XXIV. 8;

Diod. XXIX. 23). В отрывке Полибия, несомненно, речь идет о военных поселенцах-катойках, которые были "выселены", т. е., вероятно, использованы в войсках Леокрита против царей, раз их приказано было вернуть и вновь поселить в Пафлагонии вместе с вооружением после окончания военных действий. Этим делом, очевидно, занимался наместник царя, его полководец-стратег, осуществлявший командование в этой части страны. А это подразумевает, что уже при Фарнаке I царские земли могли находиться под управлением стратегов.

Рост царских земельных владений шел постепенно и отчасти с использованием военной силы. Основатель Понтийского царства Митридат I Ктист первоначально укрепился к западу от Галиса в небольшой крепости (φρούριον έρυμνόν) Кимиате в области Кимиатена (Strabo

. XII. 3.41; App. Mithr. 9). Страбон называет Кимиату то φρούριον, а Аппиан τό χωρίον - "укрепление, крепость, страна, поместье". Особого различия между терминами нет, так как оба относятся к укрепленному поселению. Но термин τό χωρίον нередко переводится "поселок, деревня, село", а τό φρούριον имеет исключительно военный оттенок, обозначая "крепость с гарнизоном или стражей"

[52]. Если сопоставить эти термины у Страбона и Аппиана друг с другом, то получится, что Кимиата - крепость, принадлежавшая царю, где был расквартирован гарнизон царских войск. По всей видимости, Страбон имел в виду именно военный аспект означенного укрепления, тогда как Аппиан хотел подчеркнуть его принадлежность царю, царским владениям. Поскольку большая часть крепостей-эпонимов соответствующих областей Понтийской Каппадокии обозначается Страбоном как τά φρούρια, есть основание полагать, что в каждой находился гарнизон царских войск во главе с фрурахом, которому подчинялась и прилегавшая к укреплениям территория. А если справедливо предположение, что во главе каждой области стоял стратег или эпарх, то иерархическая структура управления царскими владениями будет выглядеть следующим образом; наместником или командиром гарнизонов на местах в расположенных по всей территории округа крепостях являлся фрурарх, командиром царского гарнизона в укреплении-эпониме того же округа - стратег, или эпарх, осуществлявший общее управление всей территорией и командующий войсками округа. Он отвечал за сбор налогов и их поступление в царскую казну. Доверенными лицами стратега на местах могли быть эпистаты или эпископы (ό επίσκοπος), как в других эллинистических государствах[53]

. Такая полувоенная организация управления в Понтийском царстве диктовалась внешней и внутренней обстановкой в начальный период его существования. На протяжении III в. Митридатидам постоянно приходилось вести войны для расширения границ своих владений. К тому же само появление царства стало возможным в результате войн диадохов, и Митридат I Ктист, используя противоречия между ними, укреплял свое могущество. Эд. Мейер и Т. Рейнак отмечали, что первым понтийским царям удалось сохранить власть постольку, поскольку местное население Понтийской Карпадокии опасалось македонского завоевания и сплотилось вокруг новых властителей[54]. У того же Аппиана находим следующее описание действий первого царя Понта: "...много народу пришло к нему, и он захватил не только Каппадокию, но и соседние племена по Понту" (App. Mithr. 9).

Столь быстрый рост военного могущества понтийских царей свидетельствует, что их государство обладало внушительным военным потенциалом. Особенности такой ситуации крылись, несомненно, в гибкой централизованной военно-административной организации, при которой цари, привлекая на свою сторону многие местные племена и народы, могли использовать их в качестве военной силы, наделять землей и вовлекать в занятия сельским хозяйством как полувоенных поселенцев. Последнее облегчалось тем, что многие местные народы Пафлагонии и Понта были организованы на военно-хозяйственный манер еще до возвышения Митридата I в Кимиате[55]. В восточной Малой Азии с древнейших времен существовало множество укреплений, которые Митридатидам оставалось только сделать своей опорой и превратить в центры, которые притягивали бы к себе в экономическом и военном отношении варварское и греческое население, оседавшее на их земле.