Читаем Понтийское царство полностью

Организация катойкий предполагает выделение поселенцам в пользование участка земли - клера, который со временем становится собственностью клеруха[69]

. К сожалению, у нас нет данных о системе клеров в Понте. Но на основании посвятительной надписи римского времени из соседней Великой Каппадокии (совр. Дильмуссин): Διί και... Αυρήλιος Μάρκος Διονυσίου εύξάμενος ύπερ της κληρουχίας - можно сделать вывод о делении участков между поселенцами-клерухами и на царской земле, поскольку названный в ней Аврелий Марк молил богов за лучший участок, расположенный на императорской земле[70]
, которая раньше была жреческим, а впоследствии царским доменом.

Таким образом, τα φρούρια и αί κατοικίαι на царских землях Понта выступали главной опорой власти монарха на местах. Очевидно, население катойкий подчинялось командирам гарнизонов в крепостях, а в конечном итоге наместникам царя - правителям (стратегам или диойкетам). Поэтому в Понтийском государстве катойкии являлись важным звеном военно-административного управления.

Другим термином, которым характеризуются укрепления Понтийского царства, является τό χωρίον. В Малой Азии он употребляется в следующих случаях: как общее понятие в смысле "местность, место, местечко, населенный пункт"; как крепость, укрепление; владение, недвижимость; и, наконец деревня. Применительно к античным государствам Малой Азии, Страбон противопоставляет его термину ή πόλις и вкладывает в него первые два значения[71]

. Что касается Понтийского царства, то здесь у Страбона το χωρίον выступает исключительно во втором значении: крепость Синория на границах Малой Армении, построенная Митридатом VI в числе 75 укреплений для удержания этого района (XII. 3.28); Кайнон Хорион (то Καινόν χωρίον), естественное укрепление близ Кабиры, окруженное стенами (служило казнохранилищем, как и Синория) (XII. 3.31); Сида, Хабакта, Фабда (χωρία έρυμνά) из которых первая была столицей округа Сидена (XII. 3.16) (см. выше). Здесь τό χωρίον тождественно τό φρούριον, ибо в качестве столицы округа в Понтийском царстве выступал обычно последний. Превращение Сиды из центра округа в рядовое укрепление связано с тем, что после реформ Помпея царские крепости, выстроенные ранее в противовес полисам на χώρα βασιλική; были либо разрушены, либо вошли в состав территорий этих полисов, утратив былое значение. Помпей отдал Амису часть Сидены, поэтому Сида оказалась под властью этого города и ее статус должен был измениться, что отразилось на терминологии Страбона. Отсюда можно сделать вывод, что τό χωρίον обозначал укрепление, подчиненное какому-либо другому центру, будь то полис, как в случае с Амисом, или τό φρούριον, столица округа. В последнем случае τό χωρίον располагается на царской земле. До получения Хабактой при Митридате Евпаторе некоторых незначительных полисных привилегий она и, очевидно, Фабда, входили в систему укреплений административно-территориального округа Сидена как подчиненные наместнику этого округа с резиденцией в Сиде. Вот почему после присоединения этих трех укреплений к Амису и упразднения Сиды как столицы округа они стали именоваться τά χωρία, не отличаясь друг от друга но значению.

О возможности рассматривать τά χωρία в Понте как часть военно-административной системы, где размещались гарнизоны царских войск, которые, подобно катойкиям, подчинялись фрурархам и стоявшим над ними наместникам областей (стратегам, диойкетам, эпархам), свидетельствуют данные источников о царской крепости Кимиате, столице округа Кимиатена (см. выше). Страбон (XII. 3.41) называет Кимиату то φρούριον, Аппиан (App. Mithr. 9) - то χωρίον. Данное обстоятельство должно показывать, что в укреплениях типа τά χωρία могли размещаться царские гарнизоны. Ведь обязательной принадлежностью то φρούριον был гарнизон во главе с фрурархом. А если в отношении укрепления античные авторы употребляют два в целом равнозначных термина, то это подразумевает возможность размещения гарнизонов и в τά χωρία. Поскольку τό φρούριον выступал как столица округа, то входившие в него τά χωρία вместе с гарнизонами должны были, естественно, подчиняться этой столице и властям округа. Означенные укрепления, как представляется, уместно сблизить с τά χωρία в окрестностях Смирны и северо-восточных районах Лидии, где в конце II в. были расквартированы военные гарнизоны.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
АНТИ-Стариков
АНТИ-Стариков

Николай Стариков, который позиционирует себя в качестве писателя, публициста, экономиста и политического деятеля, в 2005-м написал свой первый программный труд «Кто убил Российскую империю? Главная тайна XX века». Позже, в развитие темы, была выпущена целая серия книг автора. Потом он организовал общественное движение «Профсоюз граждан России», выросшее в Партию Великое Отечество (ПВО).Петр Балаев, долгие годы проработавший замначальника Владивостокской таможни по правоохранительной деятельности, считает, что «продолжение активной жизни этого персонажа на политической арене неизбежно приведёт к компрометации всего патриотического движения».Автор, вступивший в полемику с Н. Стариковым, говорит: «Надеюсь, у меня получилось убедительно показать, что популярная среди сторонников лидера ПВО «правда» об Октябрьской революции 1917 года, как о результате англосаксонского заговора, является чепухой, выдуманной человеком, не только не знающим истории, но и не способным даже более-менее правдиво обосновать свою ложь». Какие аргументы приводит П. Балаев в доказательство своих слов — вы сможете узнать, прочитав его книгу.

Петр Григорьевич Балаев

Альтернативные науки и научные теории / История / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное