Понтийское царство

Как доказательство преемственности власти при Митридате IV следует рассматривать его эпитет ΦΙΛΑΔΕΛΦΟΣ, что означает "любящий брата" или "любящий сестру". Вполне вероятно, что этот эпитет был принят Митридатом IV после женитьбы на сестре Лаодике[69], поскольку на их "супружеской" тетрадрахме с парным изображением имеется надпись Βασιλέως Μιθραδάτον και βασιλίσσης Λαοδίκης φιλαδελφων (рис. 1.8). Однако эпитет присутствует и на тетрадрахме с портретом одного царя (рис. 1.9)

[70]. Поэтому для Лаодики и ее брата Митридата IV он мог означать еще и любовь к их брату Фарнаку, законными преемниками которого они хотели себя подать. Принятие этого эпитета должно было показать подданным и союзникам Понта справедливость их прихода к власти в обход династийных традиций Понтийского царства, когда, согласно установившемуся правилу, власть по закону должен был наследовать сын Фарнака I будущий царь Митридат V Эвергет, а каждый понтийский царь, взойдя на престол, обязан был брать в жены представительницу селевкидского дома, а не единокровную сестру. Данное предположение можно подтвердить ссылкой на другие монеты, связанные с Митридатом IV: уникальный золотой статер из коллекции Аулок типа: "портрет царя в лавровом венке вправо - стоящая Гера, опирающаяся правой рукой на копьё, звезда под полумесяцем, легенда ΒΑΣΙΛΕΩΣ ΜΙΘΡΑΔΑΤΟΥ" (рис. 1.10)[71]

; тетрадрахмы из собрания Ваддингтона типа "голова царицы в диадеме и покрывало вправо - стоящая Гера с копьём в правой руке, легенда ΒΑΣΙΛΙΣΣΗΣ ΛΑΟΔΙΚΗΣ" (рис. 1.11)[72]. Т. Рейнак неопределенно высказывался по поводу атрибуции тетрадрахмы, полагая, что она относится к царице Лаодике, вдове Митридата V Эвергета и матери-регентше Митридата VI Евпатора, дочери Антиоха Эпифана. Это, по его мнению, стало причиной отсутствия династической эмблемы понтийских царей и эпитета "Филадельфы" на означенной монете

[73]. Впоследствии он же отнес тетрадрахму к Лаодике, супруге Митридата IV[74]

. Г. Кляйнер полагал, что обе монеты чеканены после смерти царя Митридата IV, когда его вдова стала регентшей своего племянника Митридата V[75]. Аргумент Рейнака, что Лаодика, изображенная на тетрадрахме, не принадлежит к династии Митридатидов, так как являлась селевкидской царевной, поскольку на монете отсутствует понтийская царская эмблема, не может быть принят, ибо и на "супружеской" тетрадрахме нет такого знака, а запечатленная на ней чета бесспорно к этой династии принадлежала. Так что отнесение этой монеты к Лаодике, вдове Митридата, вполне вероятно, поскольку она имеет общий тип - фигуру Геры - с "супружеской" тетрадрахмой и посмертным статером её мужа. Если это так, то мы вправе говорить, что после смерти Митридата IV отпала необходимость в эпитетах "Филадельф" и "Филадельфа" применительно к обоим супругам, дабы подчеркивать преемственность власти и политики, а тем более законный характер правления.

Типы монет Митридата IV и Лаодики убедительно свидетельствуют о сближении Понта с греко-римским миром Эгеиды и Причерноморья. Если при Фарнаке I на монету помещалось изображение местного божества Мена - Фарнака с чертами Митры, то при его преемнике появляются изображения сугубо греческих божеств олимпийского круга Зевса и Геры, а также Персея. Божественная пара олимпийских владык должна была подчеркнуть прочность царской власти Митридата и Лаодики, а фигура Персея определенно отражала заигрывание как с греками и римлянами, так и с местным иранским населением. Этот греческий герой почитался у Ахеменидов в качестве родоначальника персов (Herod. VI. 54; VII. 61; 150). В то же время он имел отношение и к династии македонских царей, что указывало на грекомакедонские корни Митридатидов. Персея почитали и в Риме, поскольку он, по преданию, вместе с Данаей прибыл в Италию, где стал родственником царя Пилумна и рутульского царя Турна[76]. Так что в типологии царских монет отразились филэллинские и филороманские симпатии Митридата IV, который пытался подражать Фарнаку. Так как большинство в Понте составляло слабо эллинизированное иранское и каппадокийское население, то культы Зевса и Персея должны были напоминать об иранских истоках правящей династии, ассоциировавшейся в их представлении с Ахуро-Маздой и Персеем, родоначальником персов и ассирийцев. В этом проявляется тонкая пропаганда греческого и иранского начал, чем впоследствии умело пользовался Митридат Евпатор.