Пообещай мне весну

В этот момент двери церкви открылись, и все, кого я видела на паперти, вошли, чтобы занять места перед началом службы. К нам подошел высокий мужчина.

– Мама, что вы здесь делаете? Мы уже двадцать минут вас ищем.

Он взял мать за руку и помог ей встать.

– Извините ее, тяжелый день, она только что потеряла сестру-близнеца.

Берта наклонилась ко мне и прошептала:

– Вы первый человек, которому я рассказываю эту историю. Вы не похожи на сплетницу. Девушка, я не знаю, кто вы, но что-то в вас вызывает доверие, желание выговориться. Это дар. Только не говорите, что это дар Божий, скорее уж дьявольский!

Она засмеялась так громко, что все на нас обернулись. Направляясь вместе с сыном к гробу сестры, она повернулась и сказала, показав пальцем на свою голову:

– Вырежьте это в своей памяти, Фабьена!

– Нет, в сердце!

Я послала ей воздушный поцелуй и вышла из церкви, с трудом веря необычайному знакомству с Бертой.

Совместная импровизация на тему любви

Анна носилась с одного этажа на другой.

– Фабьена, ты не видела мое ожерелье?

– Почему тебе не нравится мое черное платье? Оно же идеальное, разве нет?

– Да, но…

– Что?

– Оно великовато и больше подходит для поминок, чем для вернисажа. Так ты видела мое ожерелье?

Я состроила гримасу.

– Ожерелье в ванной. И наверное, я предпочла бы поминки!

– Спасибо! Я побежала, мне нужно повесить еще несколько работ и обсудить с Фредом закуски. Тебя ждет такой успех! Будь на месте около семи вечера, ладно?

Я продолжала ворчать, но она уже ушла. Тогда я стала рассматривать себя в зеркале мастерской, изучать свое тело, которое так изменилось за последние месяцы. Прежние изгибы исчезли, лифчик стал велик. Анна была права: платье не подходило по размеру. Вьюга смотрела на меня несчастными глазами: ей хотелось гулять.

– Дай я сниму это платье, надену старые добрые джинсы, и пойдем! У нас еще целый час.

* * *

Воздух был свежий и приятный. Вьюга скакала и бегала по снегу, как щенок. Стоило свистнуть, когда она убегала слишком далеко, и она тут же возвращалась, разинув пасть, хвост летал из стороны в сторону. Я была счастлива, что у меня теперь есть с кем разделить время в лесу, а особенно ценила то, что разговаривать не нужно.

С опушки раздался свист. Вьюга развернулась; свист повторился, и, поняв, что свищу не я, она побежала на источник звука.

– Вьюга, ко мне!

Я узнала голос Этьена. Я свистела, чтобы собака вернулась, но она уже вовсю к нему ластилась. Последние несколько метров, нас разделявших, я пробежала. Мы с Этьеном не виделись с тех пор, как он вторгся в мой дом.

– Привет…

– Я думал, что ты уже отправилась на свою вечеринку.

– Вьюга хотела гулять, ну и я заодно подышала свежим воздухом. Это меня успокаивает. Ты давно тут бродишь?

– Мне нравится твой лес. Что в твоем Фридрихе такого, чего нет у меня?

– Чего?

– Чем он лучше меня?

Я огляделась, как будто искала пути отступления, чтобы убежать от неприятного чувства, которое вызвал этот странный вопрос. Вьюга сидела рядом с Этьеном и смотрела на меня, как будто тоже ждала ответа. В средней школе я немного занималась импровизацией, и вспомнила ощущение, когда актер из команды соперников застает тебя врасплох.

– Послушай, я не знаю, что тебе сказать, тут нельзя сравнивать…

– Прекрасный Фред, такой талантливый, такой идеальный! Какие же вы скучные оба! В вашей паре всегда одинаковая погода: солнце, солнце и еще раз солнце. А слишком много солнца бесит не меньше, чем дождь, Фабьена.

Я ничего не могла разобрать в этом бреде. В конце концов я оправилась от изумления и проговорила:

– Этьен, что тебе нужно?

– Ты!

Эхо его крика длилось еще несколько секунд.

Он подошел и схватил меня за пальто, чтобы прижать к себе.

– Мне нужна ты…

Я пыталась оттолкнуть его, но он сжимал меня все крепче.

– Мне больно, остановись. Хватит!

Вьюга залаяла, и он отпустил меня. Отступил и посмотрел так, будто сейчас рухнет. Достал из кармана бумажку.

– Нет!

На этот раз кричала я, точно у него в руках была готовая взорваться граната.

– Имей в виду, если это еще одна записка отца, сейчас плохой день для откровений.

– Нет, это не еще одно письмо твоего труса! Это билет в один конец до Мексики. Если ты меня любишь, ты удержишь меня.

Мне хотелось думать, что он шутит, но Этьен стоически ждал моей реакции.

– Если я тебя люблю? Но Этьен… Ты мне как брат, и я знаю, ты не влюблен в меня! Я думаю, тебе может быть и неплохо на какое-то время уехать.

Он отступил на шаг и заговорил, размахивая руками.

– Ах вот оно как! Великая Фабьена и ее теории! Ты думаешь, у меня посттравматический шок с тех пор, как я нашел этого труса повешенным, да? Ты считаешь, что я тут засиделся и должен что-то сделать со своей жизнью – и для этого стоит начать с путешествия, да? И наверняка ты считаешь, что мне нужно пойти к какому-нибудь дерьмовому психологу. Так, да?!

Я подождала, пока эхо его крика не умолкнет в глубине леса.

– Ничего подобного я не говорила, все это идет от тебя, Этьен, но это не так уж и глупо. Слово шлюхи.

Не смогла удержаться…

Вернисаж

– Фабьена, сюда! Иди сюда!