Поп

— Немцы вообще стали весьма торопливы в последнее время, — усмехнулся экзарх. — Скоро драпать, вот и вырабатывают в себе блошиную прыть. Скоро в свой Хаймат! Иннокентий Фокич, спой что-нибудь наше, русское... Ну что ты, в самом деле...

Солист погасил пленников, снова откашлялся и запел:

«Помилуй нас Бог Всемогущийи нашей молитве внемли!» —Так миноносец взывал «Стерегущий».Вдали от родимой земли.Капитан прохрипел: «Ну, ребята!Для нас не взойдёт уж заря!Героями Русь ведь богата:

Умрёмте ж и мы за царя!»

До Ковно оставалось километров тридцать. Машина с немецкими офицерами поравнялась и стала обгонять, подрезая.

— Ну что они делают, болваны! — выругался водитель.

— А я вон того со шрамом на лице знаю, — сказала Мария Михайловна. — Он из гестапо!

Этот офицер со шрамом высунулся из окна и закричал почему-то по-русски, но с сильным акцентом:

— Проклятий! Проклятий! Слуга немцем! Смерт тебье!

Немецкий джип перегородил дорогу, и в следующий миг немцы открыли огонь. Водитель успел нажать на тормоз и приткнуться к обочине, прежде чем пули прошили его и митрополита. На заднем сиденье, прикорнув друг к другу, мгновенно скончались, получив смертельные раны, бас Редикульцев и его супруга.

Фашисты выскочили из своей машины и ещё раз обстреляли автомобиль митрополита. Вытащили Сергия, удостоверились, что он мертв, стали оглядываться по сторонам. Увидели девушку с корзинкой — литовочку Маритю из деревни Сургантишки, расположенной как раз в том месте. Родители послали её в соседнюю деревню Круонис за дрожжами для булочек — через два дня Марите исполнялось шестнадцать лет. Но немцы и её застрелили. Прямо в голову. Офицер со шрамом громко крикнул:

— Да здравствуй Шталин!

После этого они сели в свою машину и быстро уехали. Всё это видела другая девочка, Мальвинка, пасшая на откосе коров. Она, окаменев, стояла и смотрела, как фашисты чинят расправу, зачем-то выкрикивая русские слова с сильным немецким акцентом.

Мальвинке было страшно, что они и её увидят и тоже убьют, но она не могла пошевелиться, стояла и смотрела в ужасе, как выстрелили в голову Марите.

Затем гитлеровцы впрыгнули в свой джип и рванули на бешеной скорости дальше в сторону Ковно.

А из Круониса на велосипеде ехала ещё одна девочка Настя...

И из деревни Сургантишки уже бежали люди на место страшной казни...

125.

Отец Александр Ионин видел это, сидя в общей камере знаменитой ленинградской тюрьмы «Кресты». В камере шёл спор между двумя уголовниками. Один говорил:

— Этот поп у немцев шестерил, козлина. Я его ночью на ремни порежу.

Другой возражал:

— Ты-то сам откуда это знаешь? Тебе псы конвойные напели. Ты что, псов слушать будешь?

— Да я по его фасаду вижу, что он предатель Родины.

— Не бойся его, отец, я тебя в обиду не дам, понял?

И именно в сей миг отцу Александру отчётливо увиделось, как немцы вынимают из расстрелянной машины убитого митрополита Сергия, как зачем-то стреляют в невинную литовочку, как за щитами прячется другая девочка, как убийцы уезжают, а лицо мёртвого экзарха открыто небу, синие глаза смотрят удивленно, львиная грива расплескалась по асфальту.

126.

В день праздника всех трудящихся Сталин стоял на трибуне Мавзолея, а Берия сообщал ему новости:

— В Литве застрелен митрополит Сергий Воскресенский, экзарх всей Прибалтики. Немцы объявили, что он убит бандой партизан, переодевшихся в немецкие мундиры.

— А на самом деле?

— Вероятнее всего, фашисты сами его ликвидировали. Он отказывался отречься от нашего Патриарха.

— Этот Сергий ведь был связан с нашими спецслужбами?

— Непосредственно работал с Судоплатовым.

— Надо будет потом как-нибудь почтить его память. А что там вся Псковская миссия?

— Часть попов уходит с немцами. Некоторые остаются на освобождаемых территориях и несколько человек уже арестованы нами. Что будем делать с ними, Коба?

— А ты что предлагаешь? К ногтю?

— Суды и лагеря.

— Что же, они все проповедовали за Гитлера?

— А нам охота в этом копаться?

— Перед нами стоит грандиозное количество иных задач. Ты прав, Лаврентий, сажай их. По десятке, по двадцатке, кому сколько. Кстати, потом мы сможем торговать ими с нашими главными иерархами, когда надо будет манипулировать. Это ты правильно решил. Проявляешь полезную жёсткость. Господь Бог на нашей стороне и нас не осудит. Лагерь — это тот же монастырь. Хороший священник это поймёт и роптать не будет. Для спасения души необходимо страдание. Что там ещё новенького? Крым?

— В Крыму у Толбухина и Ерёменко всё готово к началу штурма Севастополя. Через пару дней начнут.

— Жаль, что не успели к сегодняшнему празднику подарить нам Севастополь. А кроме Румынии нигде больше не вступили на чужую территорию?

— Пока нет.