Попаданец 2.0 (СИ)

— Звонила Эфа, — эта фраза предназначалась, прежде всего, Иннокентию, вроде немного отошедшему от шока, но, после этих слов вновь замершего как удав перед кроликом. — С Игорем всё в порядке и он через пару недель будет дома.

— Ура!!! Игорёха возвращается!!! — Алый мячик заскакал вокруг матери. — А чего так долго? А кто такая Эфа? Мам, а что такое Гладь?

Последнее слово произвело эффект бомбы, разорвавшейся на кухне элитной многоэтажки в центре столицы. Замерший сусликом мужчина, всплеснул руками, умудрившись перевернуть на себя тарелку, со своим блюдом и теперь был покрыт не только молоком, но и затейливо украшен пророщенными бобами. Софья же наоборот, стала бледная как мел, и твёрдо ухватив дочь за руку, уставилась ей в глаза.

— Не смей произносить это слово моём доме! И поклянись, что никогда, никогда, не станешь сама выпытывать, что это такое. Поклянись, слышишь!

— Да клянусь, клянусь, — девочка была в шоке от произведённого эффекта. — Да что я сказала то?

— Ничего, дочка. Просто забудь. А вот за то, что подслушивала, останешься без сладкого.

— Ну и ладно.

— На неделю!

— Ну, ма-а-ам!

Глава 11

Дверь Вечности

В стену у изголовья кровати тихо постучали. Апартаменты, занимаемые прибывшими из островных королевств, располагались на третьем этаже таверны и относились к категории графских покоев. Ничего сверхъестественного, но в этом забытом богами государстве, большую роскошь, можно было найти, разве что, в замках дворянства или возвышающейся над городом цитадели самого Барона Зинквельского.

Впрочем, Леди Беатрис Альб эти две спаренные комнатки, плюс гостиная вполне устраивали. Во дворцах и поместьях Зинквельской аристократии она быстро бы превратилась в птицу, запертую в золотой клетке, что девушку никак не устраивало. Её общественный и социальный статус делали её заложницей высокого положения в обществе, а потому стоило ей только сделать шаг на откидной мост родового гнезда каких-нибудь Пшетричей или Шпорипшечей как её визит в эти «пшекающие» земли стал бы вполне официальным.

Как же — младшая дочь самого Графа Альба, пусть и далёкого, заморского, но влиятельного правителя, соизволила посетить жалкие халупы простых смертных! И это не её слова! Это почти стандартная фраза, которой встречали её на своём пороге почти все местные аристократы, кланяясь в пояс словно холуи. Даже бароны и те, пытались утопить девушку в круговерти балов, праздников в её честь и прочей шелухи, из-за которой времени на приключенческую практику просто не оставалось. С тех пор Леди Альб и зареклась переступать порог знатных домов в этих местах, на хозяев которых она, незамужняя островная Графиня, неизменно производила тот же самый эффект, что молодая текущая кобылка на…

Беатрис недовольно поморщилась, поняв с кем, она сама себя невольно сравнила. Но Всеблагой и Мать его Морская Дева! Складывалось впечатление, что у местных дикарей её визит непременно ассоциировался с официальной передачей брачного предложения! Да и вообще, путешествуя по Серентии, она не встречала подобного раболепия перед иностранными гостями со стороны знати. Наоборот! Даже эсквайры в замках, в которых ей часто приходилось гостить путешествуя по северу, хоть и проявляли положенное хозяевам радушие — тем не менее были подчёркнуто вежливы и всем своим видам показывали ей, что мол: «Вы Леди конечно Графиня и одна из претенденток на трон целого острова, но здесь, в Серентии, вы гостья, а потому, только из уважения к нашему Королю, мы будем считать вас ровней!»

Как же её бесили эти чванливые Серентийцы! Как раздражало высокомерие и вообще сама идея того, что эти континентальные крысы, позволяют себе думать, что их жалкий Король Солнце по статусу равен самому последнему островному дворянину! Обычные глупые мысли обычной расфуфыренной девчушки первый раз покинувшей родные берега.

Леди Альб даже фыркнула, вспомнив саму себя ещё какие-то три года назад. Наверное, ей было бы легче, пришвартуйся корабль не в маленьком приморском городке Синего Герцогства, а в поистине циклопической гавани Селуна. Тот шок, что она испытала, оказавшись в этом величественном городе, трудно было передать словами. На девушку словно бы вылили ушат холодной воды и отвесили хорошенькую пощёчину рыбьим хвостом. У неё было примерно такое же выражение лица, как и у ректора Военной Академии, когда он прочитал указ, за подписью Серентийского короля, разрешающий ей — женщине стажировку в его учебном заведении на соответствующих возрасту рыцарских курсах.