Попаданец (Барон Ульрих)(8 книг)

— Я думал, это просто эхо узнавания. — Граф нервно разорвал воротничок, устав его дергать и поправлять. — Ты же не хочешь сказать, что все это время в бочке у нас сидело живое и чувствующее существо? Умоляю, скажи, что она это не она, скажи, что хотя бы сон был избавлением для нее.

— Я не знаю. — Милана опустила взгляд. — Это выше моего понимания.

— И что же с ней сделал Тид? — Граф подался вперед.

— Он освободил ее, — вместо сестры ответила Априя. — Мы пока не знаем как, но он отвязал ее поводок и научил выживать без питательной среды.

— Она разумна? — Граф нервно принялся расхаживать, не находя себе места. — Она сможет контролировать себя?

— О да, — невесело рассмеялась Милана Хенгельман. — Думаю, сейчас у бесовки все под контролем.

— Что же теперь будет? — в пустоту, больше для себя, спросил вампир.

— Ох, граф, ты даже не представляешь половины из того, на что способно любящее женское сердце. — Печально улыбнулась Милана Хенгельман. — Даже половины…

* * *

Во дворце началась какая-то суета. Даже не знаю, с чем это было связано, но всем резко стало не до меня, чем я, естественно, не замедлил воспользоваться и подписал себе отпускные грамоты у де Кервье. Через слуг и их невнятное бормотание я еще успел выцепить слух о том, что в город прибыла делегация дьесальфов, и мне даже на секундочку стало интересно поглядеть на них хотя бы одним глазком, но это была всего лишь секундочка, потому как мой разум услужливо нарисовал мне картину, как я опять встреваю между молотом и наковальней, решая еще и проблемы этих загадочных гостей. Посему я сгреб весь свой скудный скарб в дорожную заплечную суму и по старой доброй английской традиции не стал даже ни с кем прощаться.

Утречко было шикарным, проснулся с лучиками солнца, помахал руками-ногами для бодрости организма по завету господина Ло, хорошенечко прополоскал взмокшее тело в прохладной водичке, махом влил в себя полкувшина зеленого чая и покинул ворота дворца, оставив свои грамоты на охране.

Лепота. Господин Ваггет, занятый всеобщей суматохой, с барского плеча отвалил мне своих щедрот, а именно целых три недели отпуска до начала занятий, когда съедутся старшекурсники и преподаватели с летних каникул, так что от подобной вседозволенности меня переполняла легкая эйфория и пробивал мандраж. Очутившись за воротами, я не стал останавливать наемный экипаж, а просто тупо с наслаждением топтал свои ножки по каменной мостовой, отпустив мысли по ветру, и блуждал взглядом по фигурной лепнине городских домов. Этот город может быть красивым, он может быть опрятным и чистым, а также тихим и немноголюдным в столь ранние часы, когда кроме меня по улочкам спешили лишь торговцы, дабы открыть свои лавочки аккурат к подъему знатных особ.

Мягкая кошачья лапа насыщенного аромата свежей выпечки ухватила меня за нос, развернув в противоход и заставив свернуть в небольшой проулок, где открывал свои дышащие жаром ставни лавки один из владельцев пекарни.

— Ох, милейший! — Я остановился перед тучным мужиком с розовой лысиной и здоровенными волосатыми ручищами. — Скорей же без промедления покажи свой товар, иначе я от запаха из твоей лавки слюной весь изойду!

— Доброе утро, господин! — Расплылся мужчина в улыбке, тут же оценив, видимо, по статусу мою зеленую мантию лекаря академии. — Чего желаете? Есть чудесные рогалики с маком, на подходе булочки с изюмом, а еще хочу вам сказать, моя жена Меллисана сегодня по-особому расстаралась, с утра приготовив восхитительные кексы, пропитанные еще с весны закупленным медом разнотравья!

— О, теперь я вижу, куда так торопится солнце! — Я решил ответить ему любезностью на его дружелюбный тон. — Оно спешит занять очередь к вам в лавку! Давайте всего по паре, но лишь об одном молю, дайте хорошую буханку белого хлеба!

— Хо-хо! — рассмеялся он басовито, словно Санта-Клаус, не забыв при этом потрясти своим массивным пузом. — Будет сделано, господин!

И он таки сделал, и я таки познал счастье, когда половина моего лица утонула в свежем и еще теплом хлебном каравае. Блаженство. Все рогалики, булочки и кексики в промасленной бумаге отправились в заплечную суму, а я тыкался мордочкой в хлебную мякоть, словно теленок в вымя матери, урча от удовольствия.

— Нет, ну где ваши манеры, барон? — От голоска, раздавшегося у меня за спиной, я чуть не откусил себе язык и палец разом.

— Принцесса?! — С трудом прокашлявшись, я с ужасом рассматривал хрупкую фигурку высокой девушки, что поверх платья накинула на себя легкий плащ с глубоким капюшоном. — Вы, какого хрена… Кхм… Вы что тут делаете?!

— Какая безкультурщина, барон! — Она подошла ко мне, принявшись отряхивать мою грудь от хлебных крошек. — Сначала сбегаете из дворца не попрощавшись, а потом шляетесь по городу, словно поросенок, вымазавшись и совершенно не глядя по сторонам. А дабы вы почувствовали укол совести, могу вам сказать, что я за вами вынуждена была плестись от самого дворца, не говоря уже о том, как мне пришлось полночи не спать, дабы караулить вас.

— Зачем? — От подобного кульбита судьбы не так-то просто быстро оправиться.