Попаданец. Комплект из 4-х книг

Распахнулась дверь небольшого чистенького домика, и на порог вышел кряжистый, крепкий мужчина в серой простой рубахе и широких брюках с матерчатыми помочами. Почесал бороду, откашлялся и громко спросил:

– Мать, а с каких это пор в доме Витманов принято держать гостей на пороге?! – Он подбоченился и гордо расправил плечи. – А ну-ка живо: готовь-ка нам «швайнхаксе»[156], да принеси свежего пива из погреба! А ты, сын, чем лизаться, словно неразумный телок, провел бы гостей в дом, представил бы нас с матерью. А ну-ка…

– Нет-нет, не стоит таких хлопот, – произнес Арман, подняв руку. – Если бы у вас нашлось ведра два-три воды – было бы в самый раз.

Могучий фермер оглядел гауптмана с ног до головы, затем спросил:

– Австриец? Больно уж говоришь ты, паренек, как наш погибший фюрер.

Арман вздрогнул: неужели папаша Витман – нацист, и им с Осадчим сейчас придется быть свидетелем конфликта «отцов и детей»? Но фермер протянул Арману руку и рыкнул:

– Иоганн Витман. Отец вот этого вот, – жест рукой в сторону Михаэля, – невежливого щенка.

– Гауптман Арман. Зовут Паулем… – Тут ему пришла в голову идея пошутить, и он указал рукой на Михаэля: – Командир вот этого вот замечательного парня и лучшего наводчика в нашем батальоне.

Иоганн удовлетворенно хмыкнул, затем широко улыбнулся и хлопнул Армана по плечу:

– Проходите в дом, гауптман. Если у вас нет времени, чтобы дождаться действительно хорошего ужина, отобедайте с нами тем, что есть…

…Дом Витманов они покидали осоловевшие от сытости. Свежий сыр и домашнее пиво, зелень и соленые кренделя, и большущие глиняные расписные миски, полные горячего, густого айнтопфа[157]

– этого хватило бы на десятерых! И хотя свежее домашнее пиво было легким, но уж больно его оказалось много.

На прощание Урсула Витман – мать Михаэля, вынесла им мешок с колбасой, грудинкой таких невероятных размеров, что он еле-еле влез в танковый люк.

– Эх, какие ж у Михаэля батька с маткой добрые! – Осадчий цокнул языком и шумно втянул носом воздух, пропитанный ароматами бензина, пороховой гари, нежнейших свиных колбасок, кровяной чесночной колбасы и копченой грудинки. – Мы с тобой, Михаэль, еще потом к моим старикам съездим. У вас – колбаса, а у нас – еще и рыбка. Султанку ел? А бычков? Э-э-э, братишка, – если ты не ел бычка, то шо б тебе сказать за султанку? А какие у нас фрукты?! Яблоки – во яблоки! Кавуны – о кавуны!..

Михаэль кивал в такт рассуждениям Семена и украдкой шмыгал носом. Как постарела мама. Отец – совсем седой…

15

Из Германии поступают противоречивые новости. Сегодня «

Таймс» с гордостью сообщает о том, что в районе Прицвалька войска Германского правительства[158] оттеснили подразделения «Ротевера»[159]

, нанеся последним значительные потери. А на следующий день «Юманите»[160] выходит с огромным заголовком «ПОБЕДА В ГЕРМАНИИ!» и информирует своих читателей о провале планов нацистских банд на штурм Прицвалька, об огромных потерях Вермахта, польских и венгерских частей и о дальнейшем наступлении Ротевера. И только в Генеральных штабах тех, кто активно участвовал в этих событиях, знают, что возле Прицвалька, в Триглице – деревушке на двадцать дворов, эскадрон польских улан совершенно случайно столкнулся с ротой советских бронеавтомобилей БА-6 и ФАИ. В результате этого боестолкновения уланы потеряли убитыми и ранеными шестнадцать человек, после чего отступили, оставив советско-германские экипажи чинить три поврежденных броневика и материться на двух языках, потому что единственный уцелевший Б А считать ротой уже не получалось.