«Попаданец» Сталин. Вождь танкистов из будущего

«[…]И снова на стрельбище. После минно-взрывного полигона больше всего учебного времени мы проводили на стрельбище. Полученное нами автоматическое оружие было настолько необычно, что первоначально мы даже подозревали вредительские действия. В моем взводе, например, часть десантников получила пистолеты-пулеметы «Фолльмер-Эрма», часть — ППД, а некоторые, в том числе и я — даже немецкие «шмайссеры». Все это разнообразие надо было освоить, пристрелять, научиться действовать им в боевых условиях.

Довольно быстро все поняли, что выбор оружия был не случаен. Во вражеском тылу снабжение патронами могло происходить в основном за с

чет трофеев. Наше же вооружение и было подобрано с учетом этого фактора. […]

Полковник П. Макаров. «В тылу врага», Глава 1. «Человек с мешком». (М.: Госвоениздат,1955)

12 июня 1941 г. Берлин. Тирпицуфер,74/76. «Логово лиса»

[12]

— Что вы предлагаете доложить фюреру? Если верить этому переводу, здесь выложены такие данные, которые русские вполне могли получить, изучив закупленные образцы нашей техники. — Адмирал выглядел усталым, очень усталым, пусть и не растерявшим своего обычного флотского лоска. Нападение на СССР приближалось, и, хотя разведка Рейха работала практически в режиме военного времени, его-то, этого самого банального времени, руководителю одной из основных спецслужб Германии и не хватало. Новые и новые данные от всех возможных источников прямо-таки кричали, что русские что-то знают о подготовке войны. Но что конкретно им известно — установить пока никак не удавалось. Интуитивно Канарис чувствовал что-то неправильное в докладах аналитиков, которые доказывали, что все подозрения русских основаны скорее на их недоверчивости, а не на знаниях. Поэтому и работал на износ сам и подгонял своих подчиненных. Даже не приказы «гефрайтера» и его верных «лакейтелей» из ОКВ, а собственная офицерская честь не позволяли оставить этот вопрос в таком состоянии.

«Освещение» обстановки велось всеми подразделениями по всем возможным направлениям. И давало кое-какие результаты. Так, удалось выяснить, что сообщение о грандиозных учениях в части западных округов русских было частичной дезинформацией. На самом деле поднимались все так называемые «особые» округа, причем поднимались в полном секрете, так, чтобы подготовку войск к боевым действиям не заметили посторонние наблюдатели. И это им частично удалось. По крайней мере, в Белой Руси и частично на Украине выход войск в районы сосредоточения все наблюдатели проморгали. О чем фюрера с большим удовольствием известили «доброжелатели», спровоцировав очередную выволочку от темпераментного «вождя германской нации». Адмирал еле заметно поморщился.

— Хорошо, оставьте вашу записку и журнал, я обдумаю этот вопрос.

«Стоит ли докладывать это фюреру или нет? А если доложит Гейдрих? Посмотрим еще раз, внимательнее. Ого! Нет, обязательно надо доложить. Особенно учитывая вот это. Неужели я так устал, что уже начинаю ошибаться? Надо же, едва не упустил самое важное. Откуда русским может быть известно о новом «Мессершмитте»? Кстати, надо бы уточнить — насколько описание соответствует истине. Неплохая возможность воткнуть шпильку в афедрон Толстого Германа. Да, немедленно надо доложить. И подумать, откуда же была утечка… Кто с ними контактировал из люфтваффе? Удет? Надо бы как-то проверить. Было бы неплохо собрать доказательства его вины, даже, ха-ха, если их нет. Думаю, Мильх не откажется от сотрудничества в столь благородном, с его точки зрения, деле».

— Эрвин, запросите рейхсканцелярию о приеме со срочным докладом и передайте в Темпельхоф, пусть подготовят мой самолет. Пока пусть подадут «Хорьх». Как только все согласуете — доложите мне, я буду дома.

— Есть, герр адмирал!