Попаданка с улицы Грёз

— Осторожней!

От прикосновений по телу словно проходит электрический разряд. Время застывает.

С того вечера мы не разговаривали. Даже не оставались наедине. И я хотела бы сказать, что совсем не думала о милорде. Но это будет наглой ложью.

Воспоминания преследовали. Я гнала их, старалась забыться в работе, но они возвращались. Бешеный напор и нежность. Потемневшие от страсти глаза, охрипший голос, неловкое почти-признание...

Мы стоим, замерев посреди улицы в обнимку и смотрим друг на друга, как два идиота. Долго. слишком долго. Это уже не мимолетная поддержка дамы, еще несколько минут и грянет скандал. Но почему это вдруг стало таким несущественным?

Гудок автомобиля со стороны проезжей части приводит меня в чувство. Отстраняюсь.

— Спасибо.

— Я могу дать тебе денег, — как-то невпопад отвечает Рой, не сводя глаз с моих губ.

— Что?!

— На твой бизнес. Беспроцентный кредит. Скажем, тысячу либров.

Только его поддержка не дает мне споткнуться второй раз.

Тысяча либров — огромные деньги. Такая субсидия решила бы сразу все мои проблемы. Я смогу нанять работников, закупить оборудование и сырье, запустить, наконец, производство в нормальных объемах.

Отвожу взгляд.

— Нет, спасибо.

— Но почему?!

— Просто. я так не могу.

Но...

— В долг под десять процентов годовых, — перебиваю я его. — Обычная банковская ставка. Залоговым имуществом послужат дом и участок.

Он хмурится.

— Не оскорбляй меня. Я — лорд, а не ростовщик.

Ох уж этот аристократический снобизм! Как будто делать деньги — это что-то плохое. --Хорошо. Тогда как насчет доли в бизнесе?

Тайберг уверен: это плохая идея.

— Насколько я помню, план был в том, чтобы полностью независимой от мужчин. И по возможности не иметь дел с инквизицией, — ехидно замечает мессер, когда я обсуждаю с ним ситуацию за вечерним бокалом вина.

Вздыхаю.

— Да, план был таким.

— Тогда просвяти меня: как совместный бизнес поможет держаться от Фицбрука подальше?

И снова мессер прав, не поспоришь. Но я все равно пытаюсь.

— Рой обещал, что позволит мне выкупить мою часть, когда я встану на ноги.

Призрак насмешливо кривится.

— Женщины. Ну хоть себе-то можешь не врать?

Вместо ответа я отвожу взгляд.

— Влюбилась, да?

Пожимаю плечами.

— И на что ты купилась? На смазливую рожу? Твой инквизитор зануда, сухарь и фанатик.

— Неправда!

— Да ну, — призрак насмешливо складывает руки. — И где я неправ?

— Рой не фанатик! Он слышит мои слова, понимает аргументы, с ним всегда можно договориться. А еще он заботливый, надежный...

— Скучный, — подсказывает призрак.

— Я люблю, когда скучно. Веселья мне и в бизнесе хватает.

— В подвалах инквизиции еще веселее. Или куда, как ты думаешь, отвезет тебя “заботливый и надежный”, когда узнает, что ты диббучка? На воды?

Он подплывает ближе, гладит меня по голове, и я на изумленно вскидываюсь, ощутив вместо привычного потустороннего холода теплую тяжесть ладони.

— Я все понимаю, девочка, — в голосе мессера звучит сочувствие. — Но надо смотреть правде в глаза. Даже я не смогу защитить тебя от Фицбрука, если он что-то заподозрит.

— У меня нет выхода. Я вышла за все лимиты, у меня кончились масла, товарные запасы и деньги. Магазин держится на плаву только за счет продаж мыла, но если в ближайшее время не влить хотя бы несколько сотен, мы обанкротимся, — признавать свою глупость горько, но врать себе еще глупее.

Мессер щурится.

— А просто взять у него деньги религия не позволяет?

— Скорее гордыня, — я ответно усмехаюсь. — Понимаешь, это обесценит мою победу. Даже если я добьюсь успеха, до конца жизни буду гадать заслужен ли он? Не узнаю чего стою сама по себе, без покровительства и финансовых дотаций со стороны мужчины.

Тайберг раздраженно закатывает глаза.

— Ты и так не узнаешь этого, если возьмешь его деньги. Даже в займ под процент. Потому что в глубине души понимаешь: он никогда не потребует долг назад. Ищи другие пути.

Открываю рот, чтобы возразить, когда в голове вдруг мелькает спасительная идея.

—Акции, Хаген! Я выпущу акции!

Хорошая новость: концепция акций уже известна этому миру. До меня ее активно использовали торговые дома. И. Анри Аншлер на заре своего восхождения к финансовым вершинам.

На Земле фондовый рынок успел превратиться в помесь “Гербалайфа” и казино. Трейдеры покупают и перепродают ценные бумаги, раздувая финансовые пузыри. Быть может, во мне говорит снобизм человека, всю жизнь работавшего на реальном производстве, но я считаю эту практику скорее вредной. Бесконечная спекуляция на бумагах, жизнь в долг, появление виртуальных денег из ничего — вся эта машина может функционировать только пока в нее вкачивают и вкачивают новые ресурсы. Когда очередной мыльный пузырь лопается, случается финансовый кризис, который бьет не только по волкам с Уолл-стрит.

Но развитый капитализм иначе не умеет. А другие экономические модели слишком неэффективны.

Чем этот мир однозначно лучше Земли, так это отсутствием лишней бюрократии. Не требуется трех тонн справок, нет многомесячного ожидания ответа от всевозможных министерств и служб.