Попаданка со стажем (СИ)

И вот свершилось. В очередной раз умерла, но на этот раз что-то идет не так. По спине бегут мурашки, да какие мурашки? Нет, это чистый страх.

Я нахожусь в темном зале освещенный только середина, золотыми блюдами с горящим маслом. Ряды черных колонн, исписанные иероглифами. Тьма за куском света как живая, она как будто дышит, то высовывается в пятно света, то исчезает. Посередине светового пятна стоит такой же из черного камня постамент прямоугольной формы или алтарь? Так же весь исписанный иероглифами только золотыми. Подхожу ближе, тьма клубящиеся рядом слишком сильно пугает. И еще странно себя чувствую, мне страшно до чертиков, но сердца не чувствую, хотя оно должно биться как сумасшедшие. Так конечности все при мне, осязание? Провожу кончиками пальцев по камню. Да чувствую шероховатую поверхность этого постамента.

Вдруг кто-то со спины меня обнимает сильными руками. Визжу, мужчина хмыкает и прижимает плотнее к горячему телу. Кожа мощных рук черная. Закончив с бесполезными криками, поднимаю взгляд и вижу шакалью морду. Неожиданно появляется хвост и дополнительно обнимает мое тельце. Он тыкается ном в шею и глубоко вздыхает.

— Ты боишься смерти Александра? — Спрашивает, показывая свои заостренные зубки. Обдавая горячим дыханием кожу. Ох, мама…

Пока молчу, гадая, что вообще происходит. Стоит ли отвечать? Сет опять хмыкает, разворачивает, приподняв под попу, сажает на постамент. Лицезрю его во всей красе, черная кожа идеальное тело, симпатичная клыкастая длинная мордочка. Застроенные длинные ушки, длинные волосы с теми же золотыми заколками. Черная юбка с золотым поясом и красной вставкой посередине. Посадив меня, таким образом, устраивается между ног и проводит нежно пальцами по щеке.

— Кто же не биться смерти? — Наконец отвечаю и не могу понять, что за странное чувство поднимается в груди. И вдруг понимаю, что отвечаю на ласку его руки, прикрыв глаза.

— Ты не боишься смерти, уже не боишься. И это очень плохо! — Вдруг он меняться, превращаясь в человека.

— Чем же? Я не боюсь смерти, потому что знаю, что не умру! — Выпрямляю спинку и заглядываю в его темные с вертикальным зрачком глаза.

Он, улыбаясь, обнимает меня за талию.

— Даже если и так, надо бояться ее и не стоит ее торопить. Даже ничтожная безмозглая букашка и то старается выжить и не опускает лапки.

— И к чему это все? Ты же бог смерти!

— В том-то и дело Саша! — Он нежно целует в шею, отстранившись, опять заглядывает в глаза. — Как ни смешно это не звучало, но бог смерти ценит жизнь! Я не бог зла как можно было бы подумать. Это у нас Апоп этим грешит. Без жизни и нет смерти. Существо рождается, растет, живет и умирает. Страх смерти и жажда жизни это естественно.

Сет проводит нежно пальцами по шее, спускаясь на руку.

— Ты теперь моя жрица Александра и можешь без зазрения совести убивать. Убивать, но всегда помнить ценность жизни.

— Хорошо, но, а как же хаос? — Убивать, так легко говорит. Это я Рамсеса в порыве ненависти зарезала. А сейчас вот жалею. Хотя не было бы этого, события разворачивались по-другому.

— Хаос это хаотичная смесь всего, добра, зла, любви и ненависти, смерти и жизни, так же материи. Тебе еще предстоит познать и принять эту силу. Да не пугайся так, — хмыкнул, увидев мою реакцию, я, что стану неадекватная? Хуже чем обычно? — У тебя же такая прекрасная возможность! Начинать все заново с места сохранения!

Нервно хмыкнула. Это он так шутит что ли?

— А что сейчас происходит?

— Появилась возможность вот, и украл, — опять целует в шею, прижав к телу и проведя ладонями по спине. От чего у меня опять появляются непристойные желания. Да что он ко мне пристал то?

— У нас времени не много, в следующий раз, если умрешь, свожу на небольшую экскурсию к моему брату.

Он отодвинулся, взяв за запястья, заставил встать. Дотронулся ладонью до макушки.

— Цени свою жизнь Саша, — и неожиданно белая, ослепляющая вспышка и все тонет во тьме.

***

Оказываюсь сидячей на алтаре, и сразу меня хватают бравые знакомые жрецы. Но теперь все по другому, теперь я и чувствую себя иначе. Идти по прошлому пути не собираюсь.

— Стройте! — Выставляю вперед руку и выпрямляюсь. — Останови их Рамсес! — Нахожу фараона глазами. Он стоит, неподалеку скрестив руки на груди. Взмах руки и жрецы, обеспокоенно переглядываясь, отступают от алтаря. А другие их коллеги так и продолжают что-то петь, даже не сбившись. Молодцы, профессионалы! Рамсес подходит к алтарю, с которого я уже свесила ножки. Оглядывает меня внимательно, взгляд останавливается на шее. И тут из просто напряженного лица меняется на злое.

— Всем выйти! Прерываем ритуал!

Народ замирает, кланяется, и поспешно выходят из зала. Я сползаю аккуратно с алтаря и с беспокойством оглядываю фараона. Я все ожидала, но только не злости с его стороны. И еще отчаяния? Рамсес облокачивается боком об расписной иероглифами алтарь и скрещивает руки на груди. Смотрит на меня холодными глазами сверху в низ.