"Попаданцы" в стране царя Петра

Во второй половине этого же дня Александр расположился в своей комнате на стареньком диване перед включенным телевизором. Он сидел прямой, словно палку проглотил, в глазах плескалась «собачья» тоска и неприкрытая злость. На стуле перед ним стояла открытая и на треть уже пустая бутылка самогонки. Рядом на расстеленной газете расположилась немудреная закуска. Бесстыдно показывала мясное нутро вскрытая банка консервов, два солидных куска лососины распространяли по комнате умопомрачительный запах копченой рыбы, сбоку лежал дефицит — пара кусков черного хлеба. Придя после травмопункта домой, Александр еще раз набрал знакомый телефон Оли, но он по-прежнему молчал. За эту девочку он был готов отдать многое.… На улице гнетущая тишина, безлюдье, даже включенный телевизор не помог избавиться от завладевшей душой мучительной тревоги и желания отплатить обидчикам. Одиноко и сиротливо на душе, а сосед-летун должен появиться лишь поздним вечером. Помаявшись в пустой квартире, он понял, что в одиночку до вечера с ума сойдет от мрачных мыслей и решил прибегнуть к испытанному мужскому способу бороться с проблемами. Зайдя к соседке по лестничной площадке, он купил втридорога дефицит-спиртное. Неизвестно из чего та его после Переноса гнала, но по откликам знакомых на качество никто не жаловался.

Александр мрачно хмыкнув, неторопливо налил до краев очередную рюмку и отрезал ножом тонкий кусок копченой рыбы, когда его внимание привлекла болтовня телевизора. Он поднял голову, слегка хмельные глаза парня мрачно уставились в экран. На фоне стоящего на путях путеукладчика, строящего железную дорогу уже далеко за пределами перенесенной территории, суетились люди в сигнальных оранжевых жилетах. На земле под насыпью в ряд лежало десяток тел с закрытыми лицами в уже знакомых Александру грязных халатах кочевников, рядом их луки и сабли с топорами из плохенького металла. Стоявшая на их фоне диктор городского телевидения с дурацкой улыбкой на губах вдохновенно вещала о том, что утром охрана отбила нападение шайки грабителей. Лишь несколько кочевников сумели убежать, что говорило о надежности защиты железной дороги. Строителей с самого начала охранял взвод из соседней роты, капитана Стенькина. Их командира он знал плохо, но от всей души пожелал ему удачи. У него самого при марше вглубь земель хроноаборигенов ранило, пусть легко, только мякоть предплечья, подчиненного. Местные жители, стоит лишь раз зазеваться, при всей патриархальности их воинского снаряжения могли представлять нешуточную угрозу.

— За вас, ребята, — громко провозгласил Александр, по пищеводу прокатилась слегка вонючая обжигающая жидкость, вслед за ней кусок рыбы. Дыхание на миг сперло, он непроизвольно поморщился, вновь дернулся подбитый глаз. Выпивохой он пока еще был совершенно без стажа. Взгляд невольно остановился на трофее недолгой войны — на противоположной стене висела, хищно сверкая алчущей человеческой крови сталью, кавалерийская сабля. Поднявшись с дивана, он снял оружие со стены. Рука ощутила приятную тяжесть благородного оружия, и злая улыбка пробежала по его губам. Рука махнула, словно срубая с плеч чью-то глупую голову. На миг в воображении встала картинка, вот он сносит голову мэру, та катится, пятная землю кровью и тяжело вздохнул. Оля живет в доме Соловьева, своего единственного родственника, и это он, в этом Александр почти не сомневался, натравил на него уголовников. Отомстить хотелось отчаянно, но как он может поднять руку на дядю невесты? Мало ли что происходит между родственниками… Что же делать? Сможет ли девушка его понять и простить, если он решится на крайние меры? Вопросы без ответа… Александр не хотел ломать свою только начавшуюся карьеру, которая несомненно закончиться если он решится на крайние меры, но любовь и жажда мести была сильнее. Неожиданно он вспоминал тот глухой звук, с которым приклад врезался в голову и свернутую набок шею убитого им в рукопашном бою аборигена. Содрогнувшись всем телом, он замер, мучительно пытаясь прогнать болезненное воспоминание.