Попадос. Месть героя. Том четвертый

Жуткое беспокойство, терзавшее Гальта, готово было перейти в паранойю. Стоя возле ворот в поместье какого-то афнийского аристократа, он обеспокоенно оглядывался по сторонам. Из глубины поместья доносились звуки сражения, судя по которым он мог с уверенностью судить, что авантюристы перешли в ближний бой и сейчас пытались всеми правдами и неправдами отдать свои жизнь подороже.

Но Гальта беспокоило не сражение, звуки которого он слышал и в котором был уверен, что победит. По крайней мере если не произойдёт что-то непредвиденное, чего он как раз и опасался.

— Прошу прощения монардар (1) Гальт Харз, — неожиданно обратился к нему Патрик, командир второго морадаса (2), — вы выглядите обеспокоенно, вас что-то тревожит?

— Всё в порядке, монардар Патрик Скольц. Вам не о чем беспокоится, — попытавшись улыбнуться, ответил Гальт, про себя подумав, — что за дурная норма обращаться даже к подчинённым по титулу и полному имени? Как это бесит! — Подобные мысли не первый раз приходили ему в голову, но в этот раз, вызвавшая их необходимость показалась ему куда обременительнее, чем раньше, от чего он отвернулся, посмотрев вглубь поместья, туда, где сражались его подчинённые.

— Вас понял. Прошу прощения монардар Гальт Харз, — немного поклонившись, сказал Патрик.

— Ничего страшного, — не оборачиваясь, было начал Гальт, как вдруг, истошный крик Патрика заставил его повернуться, но лишь для того, что бы увидеть как его временный подчинённый, с которым он только что разговаривал, катается по земле, вопя от боли.

— Что за чертовщина!

— Пронеслось в голове Гальта, глаза которого тут же выхватили четверых воинов, сильно походивших на авантюристов. Все они были в белых походных плащах, единственного из одежды, что было одинакового на них. Но больше всего ашнардара (3) привлёк холодный и колючий взгляд молодого парня, который был так не свойственен, его столь юному лицу.

— А вот видимо и та беда, которую я предчувствовал, — пронеслось в голове у Гальта. Его рука уже скользнула к рукояти меча, но в следующий миг, он увидел, как из-за угла выходит ещё шесть авантюристов, в такой же разнообразной броне, поверх которой накинуты белые плащи. — Это действительно серьёзная проблема, — подумал он, в то время как некоторые из подчинённых ему солдаты, видимо тоже заметив врага, стали медленно поворачиваться к нему.

— Как-то всё странно, — подумал ашнардар, неожиданно осознав, что воспринимает всё довольно замедленно, будто заторможено. Даже клинок, он только сейчас вынул из ножен. А в следующий миг он заметил в руке молодого паренька, который больше всего привлёк его внимание, небольшой шарик огня. —

Безмолвная магия, — пришла отчётливая мысль в его голову, а левая рука, в которой был щит, сама понеслась, чтобы прикрыться от уже несущегося к нему огненного шара.

— А-а-рх! — Услышал Гальт собственный голос, в то время как жгучая боль растекалась от его левой руки по всему его телу. Щит помог лишь отчасти, но заклинание всё равно пробило его, охватив пламенем руку мужчины. — Надо отрубить её, пока огонь не распространился по всему телу! — Молнией пронеслась мысль в его голове, а рука с клинком уже была занесена, но краем глаза он увидел белую тень, приблизившуюся к нему, и инстинктивно ударил по ней.

— Промазал⁉ Как так⁉ — Подумал Гальт, чувствуя как резкая боль, разрывает его грудь будто пополам. Чёткое чувство, что противник стоит у него за спиной, подсказывало ему, ударить наотмашь назад, но в тоже время сил в его руках уже не было. Свинцовая тяжесть наполняла тело элитного монардара, окутывая его холодом и слабостью. — Неужели это смерть⁈

— Подумал он, чувствуя, что уже лежит на земле. Боль отступила, её место занял лишь холод и чувство безысходности. А в голове стремительно пронеслась последняя мысль, — надо было прислушаться к себе! — Правда, подумав так, Гальт уже не владел критичностью мышления, иначе он понял бы, что никогда бы так не сделал, ведь у него был приказ, который он не посмел бы нарушить из-за каких-то предчувствий.

* * *

Мурашки, пробежали по спине Ланса, Григорий только что на его глазах расправился с монардаром, будто с каким-то гоблином, а теперь, прорываясь вперёд крошил цинцирийских воинов, рассекая их тела, будто они голыми вышли против него.

— Что встал истуканом придурок! — Донесся до Ланса голос Мальвии. Судя по интонации, она была очень недовольна им, но ему даже в голову не приходило то, что её недовольство имеет тот же источник, что и его ступор.