Попал по полной! (СИ)

Данька долго рассматривал себя в зеркале, было смешно и чуть печально. Затем он не знал, куда прицепить знак отличия. На камзоле он цеплял его на грудь, а на мантии знак терялся в складках. Вот с этого знака и начались у Даньки первые неприятности!

========== Часть 16 ==========

Мантия была жутко неудобной: цеплялась подолом за все углы и выступы, путалась между ног, и Данька с возрастающим раздражением постоянно её одергивал и поправлял. Пока он шел к аудитории, где занимались в данный момент целители, ему казалось, что его раздражение хлынет из него как пар из кипящего чайника. Перед дверью он несколько раз глубоко вздохнул и распахнул её. Парня окликнули именно тогда, когда он переступил порог помещения:

— Парень, погоди!

Данька посмотрел через плечо: к нему подходили двое парней в красных мантиях.

— Ты целитель?

Данька ухватился за края мантии, развел их вовсю ширь.

— Благородные льеры видят здесь ещё какой-нибудь цвет?

Складки мантии расправились, и солнечный луч упал на нашивку, отчетливо её показывая.

Парни замолчали, а Данька, воспользовавшись минуткой, зашел в аудиторию, в которой стоял гвалт. За шумом его не заметили, и ему удалось занять место в последнем ряду. Следом вошел лектор, но начавшуюся лекцию бесцеремонно прервал вошедший посыльный:

— Курсант Корин — к ректору.

Данька поднялся и, сопровождаемый посыльным, направился в административный корпус. Он попытался узнать у посыльного, для чего его вызывает ректор, но ответа не получил.

В приемной сидели парни, которые спрашивали, целитель ли он. Они ухмыльнулись и отвернулись от Даньки. Осторожно постучав в дверь и дождавшись приглашения войти, Данька оказался в кабинете ректора.

Тот стоял возле окна спиной к нему. Несколько минут в кабинете висело молчание. Ректор повернулся к Даньке и высоким визгливым голосом произнес:

— Ты как входишь в кабинет ректора, мальчишка? Выйди вон и зайди, как положено!

Данька выскочил за дверь. А откуда ему знать, как положено? Учился он не в военной академии. Но, судя по интонации ректора, заходить следует как военному. Переведя дух, Данька развернулся, постучал, и, заново услышав предложение входить, постарался четко следовать военной выправке: печатал шаг (хотя это так смешно выглядело в мантии), вытянулся во фрунт, только честь не отдал, и четко произнес:

— Курсант Корин прибыл по вашему вызову.

— Значит прибыл, — ректор обошел Даньку вокруг, остановился перед ним и протянул толстые, похожие на сардельки пальцы к нашивке.

— Что это, курсант?

— Награда, льер!

— С каких это пор учащихся награждают боевыми нашивками?

Данька молчал. Не дождавшись ответа, ректор ухватился за нашивку и вырвал её «с мясом».

Данька попытался схватить руку, совершившую святотатство, но его рука схватила лишь воздух. Ректор молниеносно нажал артефакт связи, и в кабинет ввалились уже знакомые Даньке курсанты.

— Этого в карцер, — брезгливо кивнув на Даньку, произнес ректор.

Курсанты схватили Даньку, вывернули ему руки и, пригнув к полу, повели по коридору. Данька видел перед собой только мозаичный пол, затем ступеньки, ведущие вниз. От боли в вывернутых плечах Данька не заметил, как они остановились возле подвальной двери, как его втолкнули в полутемную комнатушку. От полученного тычка парень растянулся на полу, и в ту же секунду дверь захлопнулась.

Данька встал и огляделся. Комната с окрашенными в черный цвет с сероватым отливом стенами производила гнетущее впечатление. В ней находился небольшой каменный стол и кровать тоже из камня; на ней лежали доски; никаких признаков матраца и подушки не наблюдалось.

Данька сел на кровать. В подвале было прохладно, а через некоторое время, он почувствовал, что стал замерзать. Данька поплотнее закутался в мантию, поджал к себе колени и обхватил их руками. Неизвестно, сколько он будет здесь сидеть.

Вывернутые плечи болели. Данил привычно потянулся к своему источнику, направляя силу в плечи, но улучшения не наступило. Несколько раз он пытался подлечить себя, но тщетно. Ничего не понимая, он решил посмотреть на больные места внутренним зрением и с холодком в сердце понял, что он не может пользоваться магией. «Непростая эта комнатка, ох, непростая!» — подумал он, окидывая взглядом свое место заключения. Он осторожно дотронулся до черной стены и почувствовал, как из его ладоней в стену ощутимо побежало тепло. Руку ему оторвать от стены удалось с трудом. Отодвинувшись от стены, Данька сел посередине кровати. Вот за что ему такое счастье-то?!

До Даньки и не доходило, что он стал «мальчиком для битья» у обиженного ректора.

Льер Корин по линии лечебного министерства проверял все целительские курсы и школы. И с ректором Академии он столкнулся на одном заседании, где указал ректору на недопустимость учить курсантов только медицине на магической основе. Если не дай Богиня целитель окажется на арене боевых действий, вряд ли будет у него возможность поддерживать свою магическую искру! А обыкновенные медицинские знания смогут помочь и раненому, и целителю!