Попасть не напасть (СИ)

А ведь она женщина. Ей на роду написано быть слабой и хрупкой, нуждаться в защите мужчин…

М-да.

При Машеньке этого лучше не произносить.

При всей внешней изысканности и утонченности, княжна Горская вовсе не была эфемерным созданием. Она не жеманилась, не хлопала ресницами, не пыталась кокетничать – она воспринимала мужчин на равных и очень обижалась, когда ее считали слабее или глупее.

Хотя ничего удивительного в этом не было.

Женщины и мужчины все же разнятся, и никто не заставит прекрасную даму, к примеру, таскать камни. Зачем?

Для этого есть мужчины.

И точно так же, никто не заставит рыцаря составлять цветочные букеты. Можно, но… стоит ли?

Мужчины и женщины разнятся, и у них есть свои места в мире. Стоит ли смешивать?

Нет, не стоит. Это как вода и масло, ничего хорошего не получится, да и смысла нет. Александр видел в Европе суфражисток. Отвратительное зрелище.

Коротко стриженные, в штанах, с папиросами в зубах, раскрашенные самым жутким образом – кому может понравиться такой кошмар?

Хотя находятся любители.

И мужчины там бывают всякие, в том числе и женоподобные. Но на Руси это не прижилось. Дикари, как говорят в Европах.

Ну и плевать на них три раза.

Какая же чушь лезет в голову!

Но Александр знал причину.

Этот не Маша должна сейчас лежать на операционном столе, это он должен быть там!

Он!

А он не успел, не отреагировал… и до сих пор не может понять, как успела Машенька.

Вроде бы доля секунды… и крик.

Он помнит чей-то крик, жуткий, кошмарный…

А потом все сливается в единую ленту.

В небе вспухает серое облако, лестница встает на дыбы, так, что его сбивает с ног, и он куда-то летит – и Маша, словно маг воздуха, взлетает вверх.

Но ведь она не маг воздуха! Она маг земли, он это точно знает… может ли быть – двоесилка?

Говорят, давно такое бывало, но даже тогда были совмещенные стихии.

Огонь – земля, огонь – воздух. Земля – вода, вода – воздух…

А чтобы противоположные – нет, такого никогда не бывало. Вода никогда не уживется с огнем, земля будет конфликтовать с воздухом. Это не потому, что одни хорошие, а вторые плохие, просто это их суть.

Две противоположные стихии не уживутся в одном теле, они просто разорвут его на части. Плюс и минус не могут быть рядом…

Но как тогда?!

Из бесплодных размышлений его вывел голос врача.

– Господин Благовещенский?

– Да?

Александр встал, разглядывая обратившегося к нему мужчину. Доктор, лет шестидесяти на вид, высокий, светловолосый, худощавый – такие до старости мальчишками выглядят. Вот и этот смотрится несерьезно, след от очков на переносице трет, а пальцы длинные, тонкие, нервные. И несколько капель крови на одежде…

Маша?

Кольнуло сердце.

– Она…

– Жива.

Александр выдохнул так, словно пробежал те самые марафонские сорок километров. С другой стороны, доктор не выглядел слишком радостным…

– Но?!

– Я бы не питал необоснованных надежд.

– Что с ней?

– Сложно сказать. Мария Ивановна – маг земли, верно?

– Проявленный, сильный, умеющий работать со своей силой, – согласился Александр.

– Это ее и спасло. Спасает…

– Вы не могли бы выражаться яснее?

Александр начал терять терпение. Да сколько ж можно ему нервы мотать?

То жива, то неизвестно…

Да вашу ж… так! И этак тоже!

Доктор явно почувствовал злость собеседника, потому что покачал головой.

– Не сердитесь Александр Викторович. Все достаточно сложно. У Марии Ивановны многочисленные внутренние повреждения, картечь ее буквально нашпиговала, если можно так сказать… часть внутренних органов должна была давно отказать. Сильное кровотечение – нам удалось его остановить и более-менее стабилизировать состояние, но мы в безвыходной ситуации. Если не вынуть картечь – она умрет от сепсиса. Если начать ее вынимать – она умрет от болевого шока и кровопотери. Чудом не задеты ни мозг, ни сердце. Но остальные внутренние органы… сейчас ее жизнь поддерживает только ее личная магия.

– И насколько ее хватит?

Доктор пожал плечами.

– Сутки? Двое? Вряд ли больше. Когда от картечи начнется нагноение, магии будет требоваться все больше и больше, а человеческое тело имеет свой предел сил.

Александр сжал кулаки.

– Я могу ее увидеть?

– Да, разумеется. И… если у нее есть родные и близкие, они тоже могут приехать.

– Есть. Родные, близкие, дети…

– У нас есть специальные палаты для родственников. Вполне комфортные. Придется, конечно, оплатить свое пребывание, но это недорого…

Александр едва сдержался, чтобы не ударить.

Он понял, какое слово было не произнесено.

И ненадолго.

Фактически, Машенька уже приговорена. Счет идет даже не на дни – на часы.

– А если поддерживать ее магией?

– Это возможно, но бессмысленно, – разве руками доктор. – Все опять упирается в картечь, которая осталась в ее теле. Извлечь ее мы не можем, так что… вы просто продлите ее агонию, и это будет… печальное зрелище.

– А если по одной картечине? Извлечь, заживить, восполнить магию и кровь…

– Мы думали и над этим. К сожалению, мешает их число.

– Число?

– Идемте, Александр Викторович, – вздохнул доктор, понимая, что проще показать, чем объяснить. – Идемте. Я вам все покажу.

Благовещенский накинул поданную ему стерильную накидку и прошел в палату.

* * *