Попутчик

– Вашей первой супруге трудно с сыновьями?

– Стараюсь помогать, хотя материально они ни в чём не нуждаются. Её отец – чиновник и второй муж – бизнесмен. Тут дело в принципе: дети мои. Не понимаю, зачем старший в Норвегию собрался, надеюсь не заблудится между фьордами, – пошутил спутник.

– Недавно получила письмо по электронной почте от бывшего одноклассника, – прокомментировала я, – пишет, что умудрился потеряться в перенаселённой Японии, в горах. Надвигалась ночь, и выручила любовь к музыке. Принялся от страха петь арии из опер известных композиторов, его услышал какой-то японец, тоже любитель вокала, отыскал в чаще и вывел на дорогу.

– И со мной случилась такая же история, но в США, не в горах и не в лесу, а в негритянском квартале. Помог полицейский, мы разговорились о музыке, он пригласил к себе домой, хорошо посидели. Сам отвезти меня в отель он уже не мог, попросил приятеля.

– Вы занимаетесь бизнесом во многих странах? – спросила я заинтригованная знакомым, который не предлагал купить что-то или поучаствовать в каком-то проекте, в отличии от других подобных спутников, встреченных в аэропортах.

– Нет, я певец.

– Эстрадный? – сердце вздрогнуло. На афишах и экранах этого лица не видела, а неизвестный эстрадный певец его возраста для меня звучало не лучше, чем торговый агент.

– Почему эстрадный? Нет, оперный. Закончил консерваторию, стажировался в Австрии.

Такого ответа я не ожидала, давно не была в оперных театрах, и имена исполнителей знала, только, самые громкие.

«Альбомы предназначены, скорее всего, для старенького папы, который не терпит рассматривать изображения в компьютере, и ничего не слышал об облачном хранении информации», – подумала я, и задала провокационный вопрос:

– В этой области трудно зарабатывать деньги, как и архитекторам?

– По-разному, супруга добилась больших успехов, – в интонации было много тепла.

– Как долго вы можете петь? Будет ли в Германии для вас пенсионное обесспечение?

– Потом собираемся преподавать.

В самолёте объявили снижение. В первый раз не заметила, как провела три часа в воздухе. Приземлились, подъехали к зданию аэропорта.

Пассажиры встали, попутчик оперативно собрал альбомы, засунул в сумку, подал мне мою поклажу, настало время выходить.

«Почему мне грустно?» – подумала я.

Через несколько минут миновали паспортный контроль, подошли к движущемуся конвейеру, на нём ездили сумки. Вокруг не было обычной толпы, с этого года билет Австрийских авиалиний стоит дешевле, если багаж ограничен ручной кладью. На табло ленты, кроме Вены, значились ещё два города, кажется, Милан и Бургас. Мимо нас проехало несколько сумок.

– Да, вот же, – показал мне спутник на бесформенный чёрный багаж, из которого во все стороны что-то выпирало.

«Волынка», – подумала я, и тут же обратила внимание на деталь.

– Смотрите, к ручке прикреплён талон.

– Значит, прицепили, – легко ответил он и потоптался на месте, – я так и не знаю, как вас зовут, – на наших лицах было сожаление, что совместное путешествие окончено.

– Марина.

– Антон. Встретимся в интернете. Ищите меня по имени жены, – он назвал фамилию, которую я слышала, хотя, как говорила, не очень-то интересовалась оперными исполнителями.

– Спасибо, обязательно, до свидания.

История была бы неполной, если не упомянуть о двух обстоятельствах.

Первое: минут двадцать пять я простояла у конвейерной ленты, и после этого, только, началась выгрузка багажа самолёта из Вены. Мой знакомый взял чужой рюкзак, такого же чудака, но из Милана или из Бургоса с волынкой или чем-то необычным внутри. Я не удивилась, пожелала ему, про себя, удачно выкрутиться из этой истории

И второе: на следующий день, дома, когда подарки были вручены, выбрала время посидеть в интернете, поискать милого попутчика.

Клипов с его женой было множество, отсекла партнёров, внешне совершенно отличавшихся от него, в оставшихся поискала имя «Антон» и нашла два эпизода, снятых на каком-то концерте. Он был хорош во фраке. Не мне судить, почему супруга более успешна, поскольку уже говорила, что не являюсь знатоком вокала. Может быть, сделал что-то не вовремя, куда-то опоздал, но одна вещь была заметной, даже, не вооружённым знанием оперы глазом, это их чувство друг друга, парение вдвоем там, где большинству людей никогда не летать.

И теперь я его жене позавидовала.