Попутчик

— Сел завтракать. Баба Зина тоже села со мной, чаю попить. Смотрю на нее, а в голове другая баба Зина и ее ночной посетитель. И смотрю на эту, а вспоминаю ту, и спросить так хочется: что же все-таки это было? И ведь понимаю, что о том, что случилось, уж если кого и спрашивать, то не эту бабу Зину, а ту, «ночную». Но как только я об этом подумал, сразу другая мысль возникла: то, о чем я сейчас думаю, полный бред. Как я, вполне себе разумный и вменяемый человек, сейчас на полном серьезе размышляю о том, с кем лучше поговорить: с самим человеком или с его каким-то нечеловеческим двойником? Короче, я совсем запутался, и вроде понимал, что вопрос мой не имеет никакого смысла, но он вертелся на языке, никуда не пропадал, и внутри настойчиво стучало: «Спроси! Спроси!». Я и не выдержал:

— Баба Зина, а ночью к Вам никто не приходил?

Сказал — и внимательно так смотрю, как она отреагирует. Она только взглянула удивленно:

— Ночью? Да кто ж ко мне мог ночью прийти? Не было никого.

Я сразу давай выкручиваться:

— Да ко мне парень с завода зайти хотел. Я еще ему говорю: «Даже не думай. Баба Зина спать будет, нечего ее беспокоить». Значит, говорите, не приходил…

Она покачала головой и сказала: «Нет, не приходил».

Фёдор снова взял сигарету и затянулся.

— Ну, вот, собственно, и всё. Позавтракал, собрался, и на поезд. Ночью в клуб пойду. Дома одному сейчас как-то так будет, не очень. Ну, ты понимаешь. Собаку что ли завести, чтоб не так одиноко было…

Мой попутчик замолчал. Я тоже ничего не стал говорить. Всё, что сейчас могло быть сказано, стало бы лишним.

Я не сомневался, что с Фёдором действительно произошло что-то исключительно странное, чего ни его, ни мой опыт никак не мог объяснить, но искать эти объяснения у меня не было ни малейшего желания. Был ли смысл говорить Фёдору, что он заглянул в другой мир? На мой взгляд, никакого, ведь он и сам это понимал. Конечно, и он, и я дорого бы дали, чтобы узнать, что это был за мир и как Фёдор смог в нем оказаться. Только вот ответам на эти вопросы взяться было неоткуда. Мой попутчик прикоснулся к чему-то чуждому и непонятному, но у нас не было ни малейшей зацепки, чтобы хотя бы начать поиск истины. Тогда какой смысл об этом рассуждать? Нет, конечно, будь на моем месте кто-нибудь другой, настроенный по-особому, он бы с удовольствием разобрал произошедшее на детали, но я, как человек рациональный и довольно скептический, не люблю разговоров на отвлеченные темы, не подкрепленные ничем, кроме собственной фантазии, и углубляться в такие материи как «нарушилась ткань миров» или «возникла дыра в пространстве, перемещающая в параллельную реальность», не вижу никакого смысла. Вот поэтому я и промолчал.

Похоже, Фёдора это вполне устраивало. Он отложил сигарету, достал телефон и, удобно устроившись на своей полке, погрузился в чтение новостей. Он явно не собирался продолжать разговор, и это вполне совпадало с моими желаниями. Я не сомневался, что он тоже понимает: как бы мы ни хотели, объяснения тому, что случилось, мы не найдем. Конечно, он не забудет обо всем ни через неделю, ни через месяц. И вообще он вряд ли об этом когда-либо забудет. Со временем яркость события постепенно сотрется, но воспоминания о том, что в его жизни случилось нечто странное, пугающее и необъяснимое, останется с ним навсегда. Впрочем, пусть я не предложил ему ни одной разумной мысли насчет того, что случилось, но я был рад, что все же помог ему, потому что выслушал и отнесся со всей серьезностью: поверил, не стал иронизировать и тем более насмехаться — а это для него было важно.

Весь оставшийся путь мы друг с другом почти не говорили. Я принялся за очередной фильм, мой попутчик тоже не выпускал из рук телефон. Пару раз мы перебросились словами на отвлеченные темы, тщательно избегая продолжения разговора о произошедшем в Тригорске, а потом возвращались к своим занятиям. Время пролетело незаметно, и очень скоро проводница объявила, что скоро Москва.

Когда поезд уже замедлял свой ход, я встал и протянул Фёдору руку:

— Вот и подъезжаем. Что ж, был рад знакомству.

Не вставая с места, он крепко ее пожал и ответил:

— Я тоже. Спасибо, что выслушал. И особенно, что поверил. Это дорогого стоит. Вообще хорошо, что всё получилось именно так. Я тебе всё рассказал — и на этом мы разошлись. Ты меня не знаешь, я тебя не знаю. Только пойми правильно: я рад, что поговорил с тобой, что ты поверил и не послал куда подальше, но после таких откровений мы вряд ли будем рады друг друга видеть. — Я кивнул. Я был полностью с ним согласен. Представляю, какую неловкость мы бы оба испытали, если бы случай где-нибудь свел нас ещё раз.

— Давай. Удачи тебе. Желаю забыть обо всем этом как можно скорее.