Попутчик

Таррэн вздрогнул и неверяще уставился на насупившегося пацана. Неужели правда? Преемник владыки и старший наследник темного трона был убит именно им?! Боги, боги, боги… Он догадывался, почти уверился в этом после того, как проник в память Литура, но как?! То, что погиб темный, – еще ладно. Такое изредка, но все же случается даже с самыми лучшими воинами и магами, ведь всего не предусмотришь и от судьбы не уйдешь. Даже бессмертные не могут ведать будущего. И, как оказалось, Талларен илле Л’аэртэ, старший сын владыки Л’аэртэ и надежда всего народа темных эльфов, здорово ошибся, когда похитил той ночью беззащитных детей! Ошибся в том, что убил ту белокурую девочку. И еще больше ошибся в том, что не сделал этого с ее старшим братом. Но почему после его смерти родовые клинки признали Белика хозяином?! Почему его родовые клинки теперь подчинялись человеку?! Маленькому Стражу, каким-то чудом уцелевшему после посмертного проклятия темного мага?! Ведь такого не бывает! Это просто невозможно! Талларен никогда не отдал бы их добровольно! А сами мечи никогда не признают никого, кроме своих, темных, да и то – только тех, кто равен бывшему владельцу по крови… тогда как Белик спокойно их касается, а мечи ему тихо поют. Небо! Действительно поют, как родному!

Пацан коротко сверкнул глазами и с вызовом посмотрел.

– Я же говорил, что магия на меня не действует, – напомнил он и внезапно жестко усмехнулся. – Да, ты прав: на мне кровь вашего наследника. Кровь сына вашего проклятого владыки и его смерть. Но на нем этой крови было намного больше. В том числе и моей. Он замучил до смерти мою сестру, он едва не убил моего друга, он одним словом уничтожил сторожу и всех, кто в ней был. Он заслужил. И поэтому я убил его: подло, в спину, вот этими самыми клинками. Да, это я его убил – твоего кровного родича! Я, слышишь?! Двадцать лет назад! В той самой стороже, которую он тоже осквернил! Это был я… Мстить будешь?

Таррэн покачнулся и судорожно сглотнул, в жуткой догадке воззрившись на нестареющее лицо почти тридцатилетнего человека, на котором так пронзительно выделялись зеленые глаза. И в них плескалось столько боли, столько застарелой ненависти, столько иссушающей злобы, так много осколков прежней жизни, разбитой совершенной рукой бессмертного, что он не удержался: со всего маху окунулся в чужую душу и на мгновение выпал из реальности.

– Лита-а-а! – ворвался в его уши изломанный детский крик. – Ты убил ее! Тварь! Чудовище… ты ее убил!

– И правда, – неприятно удивился знакомый до отвращения мелодичный голос, и перед его глазами на мгновение возникло изумительно красивое лицо – идеально правильное, по-настоящему совершенное, с чистыми изумрудными радужками, способными свести с ума любую женщину, и с мягкой улыбкой, от которой останавливалось сердце. Просто бог… почти такой же, как его дальний предок – Изиар. Говорят, тот был невероятно красив. Говорят, многие красавицы нашли погибель, утонув в его раскосых зеленых глазах. Говорят также, что все его прямые потомки унаследовали эту утонченную, изысканную, но порченую красоту. И почти все в той или иной степени были безумны.

Старший наследник древнего рода Л’аэртэ склонился над распятой на деревянном столе девочкой, чье жестоко изрезанное тело давно перестало походить на человеческое, и с досадой прикусил губу.

– Какая жалость! Она оказалась слишком слаба.

– Убийца!

– Умолкни, – вяло отмахнулся эльф, и вторая жертва едва не задохнулась от накатившей волны силы. Добившись тишины, Талларен илле Л’аэртэ ненадолго задумался. – Плохо. Второго такого экземпляра я уже не найду: смертные так редко дают миру красивых детей. Неужто я где-то ошибся в знаке? Неужто чего-то не учел? Придется начинать все с начала. Ну-ка, посмотрим…

– Мм…

Темный брезгливо приподнял кончик простыни, несколько мгновений изучал истерзанное детское тельце, пару раз ткнул в него ухоженным пальцем и наконец резким движением столкнул бездыханную малышку на пол. После чего так же задумчиво посмотрел на мечущегося на соседнем столе ребенка и равнодушно пожал плечами.

– Не волнуйся, и до тебя дойдет очередь. Жаль, что твоя сестра оказалась слаба. Но, кажется, я нашел ошибку: возможно, один знак придется сместить на спину, а два других сделать более… гм, да, пожалуй, они друг друга уравновесят. Плохо, что нет второй девчонки, так что теперь мне придется использовать тебя, мой смелый друг. Надеюсь, ты готов к боли?

– Мм!

– Вот и славно, – хищно улыбнулся эльф, мягким шагом подходя к своей жертве. В этот миг его лицо утратило очарование ангела, стало жестоким, властным, красиво очерченные губы капризно искривились, а в глазах появился стальной блеск, смешанный с быстро разгорающимся огоньком безумия. – Я не забыл твоего укуса, человечек. И ты тоже никогда его не забудешь. Клянусь именем Л’аэртэ, я заставлю тебя пожалеть о содеянном. Ты будешь молить о пощаде, кричать, но никто тебя не услышит… в стороже такие замечательно глубокие подвалы! А после того как я усилил их «Плащом молчания», тебя можно заживо резать, и никто не догадается.