Попутный ветер

— Доброго ветра вам в спину! — бросил Моргер Тут, перекладывая паучьими пальцами бумаги на столе, ему надо было успеть сделать ещё довольно много дел до утра, а он и так потерял время.

Едва Олаф и Летта вышли из здания мэрия, по городу пронесся раскатистый гул колокола, возвещавшего наступление полуночи. Молодые люди замерли, невольно отсчитывая про себя удары. А потом взялись за руки.

— Я поздравляю вас… тебя, — шепнул юноша и пожал пальцы девушки. — С днем рождения. И свободой.

— Спасибо, — ответила она. — Куда мы пойдем?

— У нас много дорог. Все перед нами, — Олаф махнул рукой.

— А вернуться домой не хочешь? — Летта застенчиво глянула на него.

— Во дворец? — уточнил юноша. — Это сделать проще всего, достаточно встать под одну из принимающих арок. Но мне это не нужно. Омциус — лучший король для нашего королевства.

Девушка понимающе кивнула, а когда услышала его дальнейшие слова, расцвела ароматами ранней весны:

— Для начала, может быть, попытаемся найти противоядие, способное вернуть тебе краски?

— И как?

— Не знаю точно. Но у меня есть один знакомый ученый…

Она засмеялась:

— Крахен?

— Крахен, — кивнул Олаф. — Может, что-то подскажет он?

Юноша не знал, насколько поздно засыпает его каплеобразный знакомец. Но, в конце концов, где-то было нужно провести эту ночь, пусть тёплую и уютную в свете фонарей, рисующих причудливые тени на дорожках, но все-таки ночь. Молодые люди пошли к дому с балконами и флагами. Обещанный Крахеном ключ, действительно, нашёлся под ковриком. А в окнах первого этажа горел свет.

Сундучок Востова стоял именно там, где Олаф его оставил — в углу, рядом с вешалкой. В доме было тихо. Лестницу, ведущую наверх, тускло освещали огневики. А вот коридор первого этажа, уходивший в обе стороны, манил ярко зажжёнными люстрами. Не накажут ли гостей поутру за самоуправство?

Юноша заглянул в ближайшую комнату. Дверь в неё была призывно распахнута. Огневики засверкали сильнее, почувствовав приближение человека, и осветили уютную домашнюю обстановку: пару кресел, большую тахту, столик с чашками и кофейником. В камине потрескивал огонь. Пахло свежим печеньем.

— Нас ждали? — удивилась Летта.

Олаф пожал плечами. С темьгородцами — не угадаешь. Что было нормально для обычных людей — для них нормально не было.

— Думаю, мы можем повести здесь время до утра. А потом поднимемся к хозяину, я не знаю, спускается ли он самостоятельно.

Юноша ещё не описывал Крахена девушке. Но почему-то не сомневался, что она не выкажет каких-то отрицательных чувств при виде того. Даже сейчас Летта только коротко глянула на своего проводника, без вопросов, почему, что и как.

Она примостилась в кресло и расслабленно откинулась на удобной спинке. Олаф последовал примеру спутницы. Перекусив рассыпчатым печеньем, они и сами не заметили, как заснули.

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ. СЛАВЬСЯ, НАДЕЖДА!

Молодые люди проснулись от звяканья столовых приборов. Маленькая девушка, видимо, служанка, проворно расставляла тарелки и чашки для завтрака. Заметив, что гости проснулись, улыбнулась, сделала книксен и убежала. Кажется, её особо не удивило наличие в доме посторонних людей, или она приняла их за кого-то другого.

На столе нашлись аппетитные булочки, горячий чай, свежее масло и многоцветное варенье. Холодный воловок был налит в запотевший кувшинчик. Хозяин не поскупился на угощение гостей, хотя знаком был лишь с Олафом, да и то — совсем недолго.

— Крахен знает, что мы пришли? — поинтересовалась Летта, показав глазами на потолок.

— Наверное. Будет невежливо заставлять его ждать.

Они быстро позавтракали. Словно получив неслышное указание, тотчас в дверях появилась прежняя востроглазая служанка и убрала приборы и остатки еды. Девушка выполняла свою работу молча и споро, изредка бросая на гостей доброжелательные взгляды.

— Мы можем подняться к господину Крахену? — спросил у неё Олаф.

Служанка озадаченно задумалась, наморщила узкий лобик, а потом кивнула. Но молодые люди не успели сделать и шагу к лестнице, как послышались гулкие шлёпающие звуки непонятной природы. А потом в дверях показался хозяин дома. Он, проворно орудуя маленькими ножками и своими нормальными руками, продвигался вперёд, невольно напоминая улитку, ползущую по ветке. Его каплеобразное тело колыхалось от каждого движения. А на прекрасном лице застыло выражение ребёнка, наконец дождавшегося желанного подарка.

Олаф оглянулся на Летту. Она, никак не выдавая своего изумления, доброжелательно улыбалась Крахену.

Тот немного запыхался. Безмолвная служанка подала ему веер и платок, промокнуть лоб.

— Доброе утро! Я решил лично поприветствовать вас в своём доме, — проговорил хозяин дома. — Для вас были приготовлены комнаты. Прошу прощения, что не догадался оставить вам какой-то знак. Мне жаль, что вам пришлось ночевать без должного комфорта.

— Ничего страшного! — юноше самому стало неудобно, что этот гостеприимный человек испытывает из-за них чувство вины и извиняется. — Мы и сами не были уверены, что зайдём к вам, особенно так поздно.