Юнг, Карл Густав "Попытка психологического истолокования догмата о Троице"

Предварительные замечания

Настоящее исследование выросло из лекции, прочитанной мною на заседании общества "Эранос" в 1940 г. Опубликованная под заглавием "О психологии идеи Троицы", лекция представляла собой не более чем набросок, который, как мне с самого начала было ясно, еще нуждался в улучшении. Вот почему я, так сказать, считал своей моральной обязанностью вернуться к этому предмету, дабы рассмотреть его таким образом, который соответствовал бы достоинству и значительности темы.

По некоторым реакциям на лекцию мне стало ясно, что читателей моих, случается, коробит психологическое объяснение христианских символов, даже если я при этом тщательно избегаю каким-либо образом затронуть их религиозную ценность. А ведь мои критики, вероятно, не стали бы столь же резко возражать против аналогичной психологической трактовки буддийских, например, символов, святость которых, однако, столь же неоспорима. То, что разрешается в отношении буддийских символов, должно дозволяться и в отношении христианских. Кроме того, я со всей серьезностью задаюсь вопросом, не оказались ли бы христианские символы в гораздо большей опасности, если бы они укрывались в неприкосновенной области непостижимого и были недоступны интеллектуальному пониманию. Слишком уж легко они могут настолько от нас отдалиться, что иррациональность их обратится в шокирующую бессмыслицу. Вера есть харизма, достающаяся не каждому; зато человек обладает мышлением, позволяющим ему задумываться о самых высоких материях. Павел и вслед за ним целый ряд почтенных отцов Церкви* не относились к размышлениям о символах с той робкой застенчивостью, какую выказывает кое-кто из наших современников. Эта робость и беспокойство по отношению к христианским символам - недобрый знак. Если эти символы передают некую высшую истину - в чем мои критики, очевидно, не сомневаются,- тогда наука, пытающаяся нащупать их понимание и где-то при этом оступающаяся, может лишь скомпрометировать себя. Кроме того, у меня никогда не было намерения свести на нет значение символов: я занимаюсь ими именно потому, что убежден в их психологической значимости, человек, полагающийся на одну только веру и пренебрегающий мышлением, всегда забывает о том, что сам же и сталкивает себя постоянно со своим кровным врагом: сомнением

; ибо сомнение всегда таится там, где безраздельно господствует вера. Для человека мыслящего, напротив, сомнение - желанный гость, ибо может сослужить ему добрую службу как ступень, ведущая к более полному знанию, Люди, способные верить, должны с несколько большей терпимостью относиться к своим ближним, которые в состоянии лишь мыслить. Ведь вера уже достигла той вершины, которую, томительно поднимаясь все выше, стремится покорить мышление. Верующий не должен проецировать образ своего привычного врага, сомнения, на мыслящего, приписывая тому какие-то разрушительные намерения. Если бы древние не размышляли, у нас вообще не было бы никакого догмата о Троице. Тот факт, что в догмат, с одной стороны, верят, а с другой стороны, он составляет объект размышления, доказывает его жизненность. Так пусть же верующий радуется тому, что и другие пытаются покорить вершину, на которой он восседает.

* из древних я бы упомянул в первую очередь Климента Александрийского (ум. ок. 216), Оригена (ум. 253) и Псевдо-Дионисия ареопагита (умю в конце V века)