Попытка возврата

– А в Германии, не ведут подобные исследования? Вы про это что-нибудь можете сказать?

– Ведут, товарищ Сталин. Но они еще в самом начале. Америка же сможет года через два сделать готовый продукт.

Порывшись в памяти, начал выдавать фамилии всех, кто принимал участие в Манхэттенском проекте. Правда, всех – это сильно сказано. Вспомнил только Оппенгеймера. И на всякий случай добавил Эйнштейна. Он тоже на вояк работал, поэтому лишним не будет. А со стороны немцев сказал про фон Брауна. Уверенности про него не было, он вроде ракетами занимался, но больше я просто никого не знал… Первый раз на моем веку вождь чего-то начал записывать во время разговора. Закончив писать и положив карандаш на стол, Сталин поднялся. М‑да… Сильно человека нахлобучило. Он даже сутулиться начал. Сейчас на него глянешь – точно старичок! Бесшумно походив вдоль стола, он остановился прямо передо мной. Что-то его сильно колбасит. Я даже волноваться начал. Оспины стали ярко видимыми, а странного желтоватого цвета глаза, наоборот, потускнели. Даже осенью сорок первого он гораздо лучше держался и выглядел. Порассматривав меня в упор секунд двадцать, Сталин опять начал ходьбу вдоль стола. Набегавшись, он поинтересовался, не хочу ли его еще чем-нибудь «обрадовать». Я, в общем-то, хотел, поэтому рассказал про то, что скоро у немцев появятся тяжелые танки. По-настоящему тяжелые, с чудовищной броней, против которой наши тридцатьчетверки и КВ не пляшут. Виссарионыч слушал внимательно, а я в общих чертах выдавал ему то, что помнил о «Тиграх» и «Пантерах». Когда начал повторяться, он меня прервал:

– Когда, вы говорите, возможно появление этой техники на фронте?

– В конце лета, начале осени этого года… И еще одно, Иосиф Виссарионович… Не знаю даже, насколько это нам нужным окажется, но у меня твердая уверенность, что американцы расшифровали основной японский код. И возле каких-то островов то ли Мулдей, то ли Мидей японцев ждет крупнейшее военное поражение.

Я пожал плечами, показывая, что моя последняя фраза про специально перевранный Мидуэй, возможно, была такой мелочью, что заострять на ней внимание верховного даже как-то неприлично. Но вождь очень заинтересовался:

– А вы, товарищ Лисов, можете сказать, когда это произойдет? Хотя бы приблизительно?

– По ощущениям очень скоро. В самом начале лета… Точнее не могу сказать, все очень расплывчато…

Сталин черкнул еще несколько строк в блокноте и, так как я иссяк на новости, то, побеседовав еще минут двадцать, отпустил служить дальше…

Глава 11

– Эх, ноги мои ноги! Уносите быстро жопу!

Приговаривая про себя эту волшебную мантру, шустро перебирал вышеупомянутыми конечностями, проламываясь сквозь густой подлесок. За мной стайкой кабанов ломилась вся группа. Все шесть человек. Знатно мы эту колонну подловили! И уйти красиво получилось – без потерь.