Пора по домам, ребята

— Как в воскресенье вы все вместе шли в Тлустый. Наверное, в костел. И здесь я тебя тоже видела. Ты ловил рыбу. Только у нас так не ловят. Надо искать рыбу под камнями. Если хочешь, покажу как…

Он, конечно, хотел. С тех пор они часто встречались с Наталкой в яру, у ручья. Вместе бродили по воде, выискивали под камнями рыбу, грызли початки молодой кукурузы и лакомились сладкой красной мякотью огромных, спелых арбузов. Была Наталка, ну и что из того. Точно так же на ее месте мог бы быть и парень. Довольно долго она не интересовала его. Но все же именно эта чернобровая, смуглая и ловкая, небольшого роста украиночка стала как раз той, на которую Сташек посмотрел однажды, как смотрит мужчина на женщину. Они бродили по ручью, гонялись друг за другом, брызгались водой. Наталка упала и быстрое течение ручья задрало ее платьице. Мелькнуло обнаженное тело. Которое обычно скрыто от постороннего глаза. Она вскрикнула то ли от страха, то ли от стыда. А у него пересохло в горле. Он подбежал, чтобы помочь ей встать. И совершенно бессознательно обнял ее так, что его ладони оказались на твердой, упругой как пружина девичьей груди.

— Пусти мене. Ось дурний! — Она вырвалась из его рук, выскочила из воды и начала проворно карабкаться по обрывистому склону яра.

— Наталка! Куда же ты, подожди…

Не подождала. И несколько дней — обидевшись или со стыда — не приходила к ручью. Сташек носил в себе образ ее смуглого тела и думал о том, что должен жениться на Наталке. Много позже он даже сказал ей об этом. Ведь она была так прекрасна в своем вышитом бисером и украшенном разноцветными ленточками украинском костюме. Сидела на камне и грызла семечки.

— Хочешь? — протянула ему половину огромного, как сковорода, подсолнуха с крупными семечками.

— Хочу. А знаешь, что я еще хочу?

— Ну?

— Жениться на тебе!

Она зарделась как маков цвет и громко засмеялась.

— Ось дурний ти, Стась. Боже мій, який ти дурний! Пойдем лучше поглядим, как на вечеринке танцуют.

Она встала и протянула ему руку: маленькую, теплую, руку друга. Он часто вспоминал потом, а впрочем, помнит и поныне чернобровую Наталку, на которой хотел жениться, но которую так и не успел даже поцеловать.

Зато поцеловал Касю. В губы. Как целуют женщину, когда голова идет кругом от поцелуя. Каська была сверстницей Сташека. Маленькая, пухленькая, со вздернутым носиком и вечно смеющимися, слегка прищуренными глазами. Она заплетала каштановые волосы в две короткие косички с бантами на концах. Непоседливая, неистощимая на выдумки, смешливая. Эдакая вертушка и юла. Но Сташеку она нравилась. Даже очень. Они жили на Пойме в одном с ними бараке. Умерла мать. Отец уехал на сплав. Сташек ходил на работу, обедал в столовой, в барак возвращался поздно, усталый падал на нары и сразу же засыпал. Однажды утром он проснулся с ощущением, что проспал на работу. Попробовал встать, но неожиданно у него закружилась голова, его бросило в жар, он почувствовал такую слабость, что снова рухнул на кровать. Не знал, как долго пролежал так, помнит только, что его мучила страшная жажда, но не было сил дотянуться до стоящего в углу ведра с водой. Вдруг он почувствовал, что над ним склонилась Кася. Дала ему воды. Что-то говорила. Привела фельдшера. То плакала, то смеялась. Кормила его каким-то супом, с ложечки, как младенца. А когда после сильного жара, который сжигал его, будто печь, в которой пекут хлеб, его начинал вдруг бить такой озноб, что трудно даже себе представить, Кася — несмотря на то что уже пришла весна — топила печь, кутала его, чем могла, и поила горьким, как полынь, но зато горячим чаем, заваренным на малиновых стеблях. Фельдшер сказал, что у него была внезапная вспышка малярии.

Сташек выздоровел, но был очень слаб. Выходил на улицу и садился у барака или чуть дальше, на обрывистом берегу Поймы, и грелся на солнышке. Кася, как только управлялась с домашними делами и двумя маленькими братишками, приходила и садилась рядом. Они смотрели на медленно текущую реку, молчали или говорили о всякой всячине. Но чаще всего о Польше: когда они наконец-то туда вернутся и как там будет. Вспоминали сады, поля кукурузы и бахчи с сочными арбузами. Вернулся отец. Привез со сплава огромную соленую красную рыбину и две буханки хлеба. Сташек выпросил одну для Каси. И кусок рыбы тоже.