Пора убивать

— Двадцать тысяч! И вы это говорите серьезно, да? Двадцать тысяч! А я-то думал, что ваши люди играют в высшей лиге! В прошлом году на дело по убийству полицейского в Бирмингеме вы грохнули сто пятьдесят тысяч. А обвиняемого, между прочим, не оправдали. На какую-то проститутку из Шревепорта вы потратили сто тысяч. Она пришила своего клиента, помните? И должен заметить, приговор был приведен в исполнение. Это же дело, по вашему мнению, стоит всего двадцать тысяч.

— А сколько рассчитываете потратить вы?

— Если бы вы смогли мне объяснить, каким именно образом это касается лично вас, я был бы рад побеседовать с вами на эту тему.

Рейнфилд попытался что-то ответить, но тут же смолк, потирая виски и чуть подавшись вперед.

— Может, лучше вам поговорить с ним, отец Эйджи?

Священники так и не спускали глаз с Карла Ли. Им очень хотелось остаться с ним наедине, без этих белых. Они бы смогли поговорить с ним как с обыкновенным ниггером. Они бы объяснили ему все. Выгони ты своего мальчишку, сказали бы они, и найми настоящего адвоката. Адвоката ассоциации. Адвоката, который знает, как нужно бороться за черных. Но вся беда в том-то и заключалась, что были они не одни, что не могли они вправить Карлу Ли мозги. Надо же выказать уважение к присутствию белых. Первым взял слово Эйджи:

— Послушай меня, Карл Ли, мы пытаемся помочь тебе. Мы привели мистера Рейнфилда, а у него здесь свои юристы, у него все готово для того, чтобы помочь тебе. Мы не имеем ничего против Джейка, он очень способный, блестящий молодой юрист. Но ведь он же может работать вместе с мистером Рейнфилдом. Мы не хотим, чтобы ты рассчитал Джейка, нет, мы просто хотим, чтобы ты нанял и мистера Рейнфилда тоже. Они наверняка сработаются.

— Об этом можете и не думать, — вставил Джейк.

Эйджи смолк и беспомощно посмотрел на него.

— Оставь, Джейк. У нас ничего против тебя нет. Для тебя это такой шанс! Ты будешь работать вместе с таким мастером. Какой опыт ты получишь! Мы…

— Позвольте мне внести ясность, досточтимый. Если Карл Ли предпочтет ваших адвокатов — отлично. Но на побегушках вы меня не увидите. Я либо в деле, либо вне его. Никаких компромиссов. Дело или мое — или ваше. Зал суда слишком мал, чтобы в нем смогли разместиться Рейнфилд, Руфус Бакли и я.

Норман Рейнфилд уставился в потолок, медленно качая головой и усмехаясь нескрываемо оскорбительной усмешкой.

— Так ты говоришь, пусть решает сам Карл Ли? — переспросил Эйджи.

— Конечно, пусть решает он сам. Он меня нанял, он же вправе выставить меня вон. Однажды Хейли это уже сделал. Не мне же, в конце концов, грозит газовая камера.

— Как, Карл Ли? — повернулся преподобный к нему. Разжав руки, Карл Ли встретился взглядом с Олли Эйджи.

— Эти двадцать тысяч, на что они предназначены?

— Скорее, это уж будет тридцать тысяч, — ответил за него Рейнфилд. — Местные члены ассоциации пообещали помочь еще десятью тысячами. Все деньги пойдут на вашу защиту. Адвокаты будут работать без гонораров. Нам нужно будет нанять нескольких следователей, двух, может, трех психиатров. Мы часто прибегаем к помощи психоаналитика, чтобы лучше представлять, что можно ожидать от того или иного члена жюри. Наша защита обходится недешево.

— Угу. Сколько денег было собрано у нас в округе? — поинтересовался Карл Ли.

— Около шести тысяч, — по-прежнему отвечал Рейнфилд.

— Кто занимался сбором средств?

Рейнфилд посмотрел на отца Эйджи.

— Церкви, — объяснил тот.

— Кто хранил их?

— Мы, — вынужден был ответить Эйджи.

— Ты хотел сказать: ты, — заметил Карл Ли.

— Н-ну, в общем, да. То есть каждый храм сдавал деньги мне, а я клал их на специальный банковский счет.

— Все до последнего принесенного цента?

— Ну конечно.

— Ну конечно. Тогда я спрошу и вот о чем: сколько из этих денег вы передали моей жене и моим детям?

Эйджи начал бледнеть — сначала едва заметно, потом все сильнее и сильнее. В поисках поддержки он окинул быстрым взглядом двух своих коллег, занятых внимательным рассматриванием жучка, ползшего по ковровой дорожке. Помощи ждать было неоткуда. Оба знали, что Эйджи кладет часть собранных денег в карман, а семья не получает ничего. Для святого отца фонд оказался более полезным, чем для Хейли. Рузвельт и Хиллман знали об этом, как знал об этом и сам Карл Ли.

— Так сколько же, досточтимый?

— Н-ну, нам казалось, что деньги…

— Сколько?

— Деньги должны пойти на оплату адвокатов и прочее.

— Так вы заявили в церкви, да? Вы говорили, что это для поддержки семьи. Вы чуть не плакали, когда рассказывали прихожанам, что моим деткам придется умирать голодной смертью, если люди не будут жертвовать. Не так ли, досточтимый?

— Деньги предназначены тебе, Карл Ли. Тебе и твоей семье. Но сейчас, как мы считаем, их лучше потратить на твою защиту.

— А что, если я не захочу ваших адвокатов? Что станет с двадцатью тысячами долларов?

Не выдержав, Джейк издал смешок.

— Неплохой вопрос. Что будет с деньгами, если мистер Хейли откажется нанять вас, мистер Рейнфилд?

— Это не мои деньги, — ответил тот.