Порча

Крышка отскочила. Из погреба высунулись руки: серые, перетянутые складками. Они окольцевали щиколотки Паши и дернули с такой силой, что парень рухнул, приложившись лбом об пол.

Марина вскрикнула. Это заняло мгновения: только что Паша стоял перед ней, и вот он уже скрылся в дыре, напоследок царапнув пальцами о половицы в тщетной попытке удержаться. Из подпола захихикало.

Потрясенная, Марина подбежала к люку. Мозг отказывался обрабатывать информацию, услужливо предлагаемую зрением. Непроглядная тьма набухала над отверстием, как тесто над формочкой для выпекания.

– Паша!

Мрак ответил заливистым смехом, который мог бы быть детским, если бы не нотки безумия и злобы. Волосы зашевелились от страха.

Молясь жестоковыйному Богу Моисея, Марина вытащила телефон, включила фонарик… луч канул в пустоту, озарив шаткую лесенку и мальчика, уткнувшегося лицом в земляной пол. Он не двигался, но вроде бы дышал…

Серый карлик пересек световой круг из правого закутка в левый. Как циркач под софитами. Лишь пару секунд от находился в поле зрения, но Марина рассмотрела запрокинутую морду, напоминающую рыхлую иссушенную почву, и серп улыбки от уха до уха.

Коровий мальчик из дневника Стопфольда был реальным. Он пришел за обещанным. Он хихикал внизу, в метре от беззащитного Пашки.

«Зови на помощь!» – внутренний голос растормошил.

Марина попятилась, выбежала в коридор, в сени. Подумалось, засов заклинит, но дверь открылась, и Марина вылетела из сумрака норы в зимний день.

Все было правдой. Ваза, извлеченная из озера, демон, сводящий с ума людей, павианы за партами. И Стопфольд, слоняющийся по пустому ветшающему поместью, вечный страж заточенного в подвале чудовища.

Глотая слезы, Марина мазнула взором по снежной глади, пожарищу и пугалу. Солнце садилось за синюю крышу рыбокомбината.

«Самотин умрет, пока я буду искать помощь. Коровий мальчик убьет его».

Нет! – противился разум. – Нет, нет, нет!

Марина провела пятерней по волосам. Крутанулась и вбежала обратно в дом. Дверь щелкнула за спиной. Пальцы сжались вокруг черенка лопаты.

– Паша, я сейчас!

Парнишка застонал из темноты.

Марина выронила вниз лопату, целясь в сторону, чтобы не пришибить Пашу. Кажется, он уже не лежал, а сидел, потирая лоб. Заскрежетала лесенка. Ступенька, вторая… Погреб был неглубоким – чуть выше макушки. Паше повезло. Выставив руку с телефоном, Марина просканировала подземелье. Обросшие паутиной стеллажи, мутные банки, мешки. Это лапа тянется из тьмы или тень от стропил?

– Идти можешь? – спросила Марина, нагибаясь за лопатой.

– Да. – Паша встал.

– Возьми телефон.

– Марина Фаликовна…

– Да возьми же ты гребаный телефон! – Она сунула ему мобильник. Паша оробел, услышав грубость, сорвавшуюся с уст учительницы. Ей было не до вежливости. – Свети туда.

– Марина Фаликовна, вы не понимаете. Мы кое-что нашли в подвале школы… оно…

Карлик выскочил табакерочным чертиком из-за мешков. Голый, с грушевидным туловищем и гибкими конечностями, словно гибрид жабы и лысой обезьяны. Он улыбался, хвастаясь крысиными зубками. Проигнорировав опешившую Марину, тварь атаковала Пашу. Луч фонаря шарахнул вверх.

Марина стукнулась о стропила темечком, сгруппировалась. Стопфольд убил улыбающегося монстра, значит, они смертны!

Паша дрыгался под люком, исполнял причудливый танец. Коровий мальчик присосался к его груди мерзким зобом, опухолью. Марина совладала с паникой. Шлепнула лопатой вполсилы, чтобы не ранить ученика. Карлик плюхнулся у лестницы, сразу подскочил. Глумливая улыбка скомкала серую шкуру и растянула к вискам черные леденящие душу глаза.

Марина припечатала тварь лопатой, на этот раз вложив в удар все силы. Руки завибрировали, запылали огнем мышцы. Но цель была достигнута. Коровий мальчик, живое доказательство безумных теорий, извивался на земле, по-кошачьи мяукая.

– Прибейте его! – закричал Паша.

Марина нависла над существом, не давая встать. У карлика отсутствовали половые признаки. Не было ни сосков, ни пупка. Но сколько зубов!

Выкрикнув – для храбрости, – Марина схватила древко обеими руками и обрушила лопату на тварь. Полотно вошло в дряблое горло. Желудок Марины совершил кульбит. Она почувствовала преграду – позвоночник карлика.

Шестая заповедь гласила: «не убий», но законодатель подразумевал людей… а пускай и животных – тварь не была ни тем ни другим. Даже кровь не брызгала из разрубленного горла!

Марина уперлась каблуком в стальной лоток лопаты, как на бабушкином огороде, и наступила резко. Полотно вонзилось в землю. Отсеченная голова поскакала к стене, продолжая улыбаться, врезалась в стеллаж и распалась. Луч фонаря в дрожащих Пашиных руках озарил труп коровьего мальчика… вернее место, где труп лежал. Серая плоть обратилась в рассыпчатую груду. Ни костей, ни черепа под стеллажом.

– Насекомые, – сказал Паша.

«Как и говорил прапрадед», – с одуряющей холодностью подумала Марина.

Подохнув, коровий мальчик стал кучей дохлых ос.

Паша (12)