Порочная (ЛП)

Кто-то другой заставил её истекать кровью. Кто-то другой забрал то, что принадлежало мне. Эта мысль прокручивается снова и снова по дороге домой, разжигая кипящий во мне гнев. Она моя. Её кровь — моя. А я не делюсь тем, что принадлежит мне. Никогда.

Глава 13

РОНАН

Огонь потрескивает в камине, отбрасывая тени на Камиллу, так мирно лежащую в моей постели. Врач ещё раз проверяет её пульс, прежде чем взять оставшиеся предметы с прикроватного столика и положить их в свою сумку.

— Ей нужно много отдыхать и пить жидкости. Я зайду и проверю её завтра.

Я киваю, благодаря его, когда он уходит. Донован собирается последовать за ним, но я останавливаю его.

— Ты останешься с ней, — говорю я, выходя из комнаты. Игорь стоит на страже за дверью, и я жестом приглашаю его следовать за мной по коридору. — Мне понадобятся крысы, — говорю я, поправляя запонки.

— Да, босс. — Он отстаёт от меня, исчезая в одном из коридоров.

Напряжение скручивает мои мышцы, посылая вспышку боли вверх по шее и вдоль виска. Мой список врагов обширен, однако список людей, готовых встретиться лицом к лицу с моей яростью, невелик, и я думал, что давным-давно уничтожил таких людей. Возможно, новый игрок решил присоединиться к игре? Жаль его.

Напевая, я спускаюсь по лестнице мимо главного этажа в подвал. Я бы солгал, если бы сказал, что не ждал этого с нетерпением. Петли на двери протестующе скрипят, когда я открываю её. Посреди комнаты стоит длинный стол, и к нему прикован мужчина, который ударил Камиллу ножом.

Я подхожу к столу, ухмыляясь, когда моя тень падает на его лицо. В нём нет ни грамма эмоций. Нет страха. Нет волнения. Как мужественно с его стороны. Я изучаю, прикидывая, что могло бы вызвать его наибольший страх. Для кого-то это просто идея смерти, но я обнаружил, что это приходит с возрастом, а у этого — кожа всё ещё гладкая, борода ещё не отросла… Ему, должно быть, двадцать два, может быть, двадцать три? А молодым смерть кажется мимолётной фантазией. Чрезвычайная боль подойдёт!

— Ах, — говорю я, и мой голос гулко разносится по маленькой бетонной комнате, — видимо, в твоей глупости я могу винить твою молодость?

Он молчит, и мне доставляет огромное удовольствие знать, что это молчание будет недолгим. Продолжая напевать, я подхожу к металлическому шкафу в углу комнаты и достаю маленькую стеклянную клетку. Она похожа на маленький аквариум, но эта гораздо большее. Трепет пронзает меня, как электрический угорь. Пытки — одна из многих варварских вещей, которые мне стали нравиться. Вот почему я ограничиваю их — чтобы усилить удовольствие.

— Давненько у меня в этой комнате не было гостей, — говорю я, скользя пальцами по гладкому краю стекла. — Итак, хотя я очень расстроен твоим вопиющим неуважением, я также взволнован. Добро пожаловать, — я улыбаюсь.

Дверь со скрипом открывается и закрывается. Когда я оборачиваюсь, Игорь пересекает комнату с картонной коробкой под мышкой. Оттуда слышны крошечные писки и царапанье крыс внутри.

— Крыса проглотила свой язык, Игорь, — смеюсь я. Игорь ухмыляется, подходя к столу. Я с улыбкой прикладываю стеклянную клетку к животу мужчины. — Как тебя зовут?

Он плюёт в меня, и я приподнимаю бровь, открывая крошечную дверцу стеклянной клетки. Я киваю Игорю, и он открывает картонную коробку, загоняя крыс внутрь.

— Сожалею об этом, — шепчу я крысам.

Я наблюдаю, как они бегают внутри стеклянных стен. Мышцы живота мужчины напрягаются, когда их крошечные лапки постукивают по его коже.

— То, что мне нужно, очень просто: имя того, кто тебя прислал, — я пожимаю плечами. — Одно имя, и я позабочусь о том, чтобы твоя смерть была гуманной.

— Пошёл ты, Русский, — говорит он. О, как же меня возбуждает его сильный испанский акцент.

— Какой восторг, — молвлю я, хлопая в ладоши. — Ты, должно быть, из одного из тех пыльных картелей. Как забавно.

Вопрос в том, почему один из картелей решил, что сможет свергнуть меня? Конечно, это личная вендетта против Камиллы. Ни один человек в здравом уме не проявил бы ко мне такого вопиющего неуважения.

Игорь достаёт из-под стола паяльную лампу и разжигает её. Пламя шипит, переливаясь такими идеальными оттенками синего и оранжевого, когда я постукиваю по стеклу.

— Пинки и Брейн не любят жару, — говорю я. Глаза мужчины чуть-чуть расширяются. Я замечаю, как он сглатывает. — Хотел бы ты знать, что с тобой сейчас произойдёт, или предпочли бы удивиться? — я улыбаюсь. — Я действительно люблю сюрпризы.

Я щёлкаю пальцами, и Игорь идёт вперёд, поднося паяльную лампу к верху клетки. В течение нескольких секунд крысы впадают в неистовство, царапая стекло в течение нескольких мгновений, прежде чем начать вгрызаться в мягкую плоть человека. Он кряхтит от боли.

— Скажи мне его имя, и я прикажу Игорю просто обезглавить тебя.

Чем дольше тепло удерживается на закалённом стекле, чем жарке становится существам, тем сильнее обостряются их инстинкты самосохранения. Я лишь зачарованно наблюдаю, как они разрывают его кожу, пытаясь вырваться наружу через его тело. Их белый мех окрашивается кровью, и я улыбаюсь.