Порочная (ЛП)

— Ронан, — стонет она моё имя, откидываясь спиной от стены, в то время как её бедра прижимаются к моим, как у одержимой.

— Оседлай меня, маленькая кошечка, — шепчу я, прежде чем оторвать её от стены и бросить на кровать.

Я ложусь на спину, прежде чем схватить её и затащить на себя. Она берёт мои руки, проводя ими по своему телу, оставляя кровавый след. То, как её губы приоткрываются при каждом соблазнительном стоне, то, как её груди подпрыгивают в такт последним вздохам Педро… это самая совершенная форма искусства, с которой я когда-либо сталкивался. Её щеки розовеют, и она замирает на мне, тяжело дыша, трахая меня снова и снова. Как по команде, мои мышцы напрягаются, и волна жара захлёстывает меня, как яростный прилив. Я хватаю её за бёдра, прижимая к себе, когда кончаю.

Когда она падает на меня сверху, я вижу Педро с запрокинутой головой, безжизненно сидящего на кресле. И, похоже, когда мы с ней достигли вершины наслаждения, он подошёл к концу своей жизни. Должно быть, это увертюра, которой мог бы гордиться даже Бетховен.

Глава 26

КАМИЛЛА

Я устраиваюсь на заднем сиденье машины, застёгивая пиджак Ронана, чтобы не демонстрировать свою обнажённую грудь. Ронан забирается внутрь, его рубашка забрызгана кровью, как у каннибала, но каким-то образом он всё равно выглядит совершенно изысканно. Ронан смотрит прямо перед собой, и машина мгновенно наполняется потрескивающим напряжением. Я знаю, что меня ждёт.

Борис уезжает из грязного отеля, оставляя тело Педро местным правоохранительным органам и, в свою очередь, Всаднику для обнаружения.

Ронан напрягается рядом со мной, из его горла вырывается низкий стон. Он уставился в свой телефон, мышцы на его челюсти напряглись. Когда он поднимает глаза, чтобы посмотреть на меня, в них бушует тот самый слишком знакомый огонь.

— Ты скрывала от меня информацию, — говорит он сквозь стиснутые зубы.

— Я просто придержала её до подходящего момента, — говорю я. У него едва заметно дёргаются губы. — Думала, что, поскольку это была информация, предоставленная мне моим братом из мелкого картеля, тебя бы она не заинтересовала, — я осматриваю свои ногти, счищая засохшую кровь с кутикулы.

— Марио Лука…

— А что с ним?

Недоверчивый смешок срывается с его губ.

— Его банк только что получил платёж… — он что-то печатает на экране, гнев исходит от него, как ядерное устройство. — За ракету. Ракету, которую я не продавал, — его пристальный взгляд перемещается на меня, пригвоздив к месту. — Ракету, информацию о которых ты предоставила моему врагу!

О, он может идти к чёрту.

— Знаешь, чем больше времени я провожу с тобой, тем меньше жалею об этом, — огрызаюсь я.

Его окутывает туман, как будто Ронан находится где-то в другом месте. Он откидывается на спинку сиденья и закидывает одну ногу на колено. Его грудь неровно поднимается и опускается, когда он проводит рукой по своей щетине. Я ожидаю, что в любой момент он сорвётся. Машина мчится по городу, автомобилисты проносятся мимо окон, не подозревая о надвигающемся апокалипсисе внутри этой машины. Без предупреждения он прижимает меня к сиденью за горло.

— Ты отдала им десять лет работы! — он тяжело дышит, с трудом подбирая слова. Я чувствую, как кончик ножа вонзается мне под подбородок, когда он ещё сильнее откидывает мою голову назад, обнажая моё горло, чтобы у меня пошла кровь. — Я не могу тебе доверять.

Лезвие впивается мне в кожу, и я стискиваю зубы.

— Потому что думаешь, что я предала тебя? Нет, Ронан. В то время я предприняла шаг против своего врага, — я поднимаю руку, обхватываю его подбородок и заставляю посмотреть на меня, чтобы увидеть сквозь его слепую ярость. — Ты бы сделал то же самое.

— Дело не во мне, — его ноздри раздуваются. — Это касается тебя.

Я издаю негромкий смешок.

— Ах, всё это всегда касается тебя, Ронан. Тогда я тебя не любила.

Его глаза закрываются, и нож глубже вонзается в мою кожу, укол страха заставляет моё сердце биться чуть сильнее.

— Я проигрываю, — говорит он так тихо, что я едва ли уверена в том, что он сказал. — Я должен был убить тебя, когда забрал тебя.

— Мы не проигрываем.

Нож падает мне на колени, и он хватает меня за лицо, проводя большими пальцами по моей челюсти.

— Ты делаешь меня слабым, а человек с сердцем никогда не выиграет войну.

— Только если ты влюбишься в слабую женщину. Ты обещал мне, что мир сгорит у наших ног. Позволь мне помочь тебе, — шепчу я.

— Не давай мне ещё одной причины не доверять тебе.

— Не отгораживайся от меня, и я ничего не буду от тебя скрывать. Мы можем сделать это вместе или по отдельности, Ронан, но я замешана в этом так же сильно, как и ты. Я более чем способна вести войну в одиночку, — я приподнимаю бровь. — Но я бы предпочла стоять рядом с дьяволом, пока делаю это.

У него звонит телефон, и он откидывается на спинку сиденья, говоря по-русски. Я смотрю в окно, поднося пальцы к тонкой струйке крови на шее.

Снаружи машины раздаётся низкий, гудящий звук, навязчивое эхо, которое, кажется, пронизывает всё вокруг.

— Что это, чёрт возьми, такое? — спрашиваю я, поворачиваясь лицом к Ронану.