Порочная связь

Я спустилась в гостиную, не опоздав ни на минуту. Не знаю, какими были бы последствия моего опоздания, но я не сомневалась, что они были бы.

Гостиная оказалась огромной. Такая обстановка могла бы сделать честь любому музею: картины, статуэтки, вазы, огонь в камине плясал, отбрасывая тени, окна были закрыты тяжёлыми портьерами. Небольшое бра, явно купленное на каком-нибудь аукционе за сумасшедшие деньги, давало мягкий тусклый свет.

Кронберг сидел в массивном кресле у столика, рядом было второе место – видимо, для меня. Кресла были почти полностью развёрнуты друг к другу. На столе стояла бутылка вина, и изрядное количество ее содержимого плескалось в бокалах.

Я застыла на пороге, оглядываясь в поисках Саймона. Но его не было ни в одном из затемнённых углов гостиной.

– Кого-то потеряла? – поинтересовался Кронберг.

– Нет, я…

– Садись, Кэрол, – велел мне мужчина, и когда я села, уже знакомым жестом подал бокал. – За тебя!

Он не сделал мне ни одного комплимента, но его восхищённый жадный взгляд говорил вместо него.

Он с удовольствием прогуливался по моему телу, и да, мне это нравилось. Нравилось чувствовать себя желанной. Нравилось, что меня хочет этот мужчина, и что он этого не скрывает.

– Давай знакомиться, – выдвинул неожиданное предложение Кронберг. – Думаю, нам многое надо обсудить.

Я чуть не поперхнулась вином.

Неужели? Он действительно хочет что-то со мной обсудить? До сих пор они играли со мной, как коты с мышью. Да, с мышью, которая тоже получает удовольствие от игры. Но с чего бы вдруг что-то изменилось?

– Тебе ведь нравится то, что происходит? – спросил он таким тоном, как будто отрицательного ответа быть не могло.

Впрочем, он прав. Мне действительно нравилось. В некоторые моменты я их ненавидела, но не переставала хотеть того, что они делали со мной.

Я кивнула и отпила из бокала. Вино было великолепным. Как и мужчина, который сидел напротив меня.

– Тебе нужно запомнить одно слово, – сказал он.

Слово? Какое ещё слово? Я смотрела на него непонимающе.

– Слово «красный», – сказал Кронберг.

Но понятней от этого не стало. Мысли лениво путались, не выдавая ни одной вразумительной версии.

– Если что-то из того, что мы делаем, покажется тебе чересчур и ты захочешь остановить меня или Саймона, ты скажешь это слово, – продолжил Кронберг, внимательно наблюдая за мной, чтобы схватывать все оттенки эмоций. – Все эти твои «нет», «не могу больше», «пустите» – мы не услышим. Вернее, услышим, но это может разве что больше распалить. Но как только ты скажешь «красный» – всё прекратится. Ты поняла меня?

– Поняла, – выдавила я.

– Дай мне руку, – потребовал он.

Я снова отпила из бокала, поставила его на столик и протянула руку. В то же мгновение Дэвид схватил меня за запястье и сжал, так сильно, что я вскрикнула.

Но он никак не отреагировал на это, продолжая сжимать ее все сильнее.

– Что ты делаешь? Больно! – воскликнула я.

Но он только усилил нажим. Боль сделалась невыносимой. Мучительной. Я не знала, что делать, как достучаться до него, прекратить, и вдруг поняла…

– Красный! – выкрикнула, глядя в бесстрастные глаза.

Хватка тут же ослабла. Я потёрла запястье, недовольно глядя на Кронберга.

– Я подумал, что так будет понятнее, – и не думая извиниться, просто сказал он. – Ты ведь знаешь, что мы не причиним тебе вреда по-настоящему?

И сейчас он не просто смотрел на меня.

Он буквально впивался в меня взглядом, и я интуитивно почувствовала: если ошибусь, если он только предположит, что я сомневаюсь, все рухнет.

И я кивнула.

Я не задумывалась об этом ранее, но… Наверное, я понимала это еще тогда, в синей комнате. Потому мне и не было страшно, не было страшно по-настоящему, когда я оказалась зажатой между крепких тел двух мужчин.

И сейчас растерянность отступила, погладив меня на прощанье мягкой лапкой, намекающей на грядущее удовольствие, когда меня охватило желание.

Желание принадлежать и подчиняться.

Кронбрегу. Саймону.

Вдвоем они или по одиночке – их власти, довлеющей надо мной, подчиняющей себе, меньше не становилось.

– Но… – я вопросительно посмотрела на Дэвида. – Раньше ведь не было никаких стоп-слов.

– Раньше нам приходилось куда сильнее контролировать ситуацию. Это трудно и опасно. Ну и, говоря между нами, мы пока и не приступали к взрослым играм.

Вот как? И что же тогда такое – взрослые игры. Наверное, меня должен был охватить ужас. Хотя бы сейчас. Но нет. Я чувствовала лишь предвкушение – томительное и тягучее, словно запретный мед.

Мужчина снова наполнил мой бокал, и я снова его осушила. Вино не было крепким, но почему-то хмель ударил в голову, и сейчас я явственно вспомнила о том, что на мне нет белья.

А также о том, что очевидно же: я спустилась сюда не для разговоров. Ну или не только для разговоров.

И да, мне хотелось, чтобы он скорее приступил к главному. Отсутствие Саймона придавало происходящему какую-то особую остроту и интимность.

Кронберг, словно прочитав мои мысли, отставил свой бокал, и в его руке появился стек.

– Это… – я напряглась.