Порочная связь

Я осмотрелась. Атласные шторы, коврик, камин, мебель из белого дерева.

— Вам хоть что-то нравится?

Рейн улыбнулся и бегло осмотрел меня, с ног до головы.

— Ты.

Эти слова заставили меня покраснеть, а мое сердце биться чаще.

— Вы хорошо лжете.

— С чего ты взяла, что я вру?

Рейн сделал шаг ко мне, но его действия прервал голос служанки.

— Ужин подан.

Рейн скрипнул зубами, выдохнул.

— Я буду в своих покоях, пусть подадут ко мне.

Рейн посмотрел на меня с грустью и вышел из комнаты.

***

— Рейн сильно испугался? – шёпотом меня спросила София, когда я поедала потрясающий паштет.

— Очень, но он в этом никогда не признается.

Леди улыбнулась.

— Как себя чувствует Джонатан?

— Грустит, я думаю ему будет лучше с вами.

София кивнула.

— Я приехала, чтобы уладить дела, но не собиралась оставаться надолго. Хочу забрать вещи и дать указания слугам.

После паштета на стол подали пирожные, ничем не уступающие тем, что я видела на приеме у короля.

— Рейн вас мало балует. Ему досталась такая прекрасная невеста, а он даже не разорится ей на новый наряд.

Я осмотрела свою любимую юбку и черную блузку.

— Мне этого достаточно.

Хотелось вступиться за Рейна, ведь он на самом деле не мой жених и ничего мне не должен, но я не знала, как это сделать, чтобы не раскрыть нас.

— Еще и такая скромная, – добавила София, двигая ко мне тарелочку с еще одним пирожным.

Если бы она только узнала, кто я и как была связана с ее внуком, вмиг бы взяла свои слова обратно и выгнала меня из дома.

— Он делает для меня очень многое и я ему благодарна.

София посмотрела на меня с удивлением, поймав тень моей грустной улыбки.

— Ты так на нее похожа…

Пробормотала леди.

— На кого? — с удивлением спросила я.

— Хочешь, расскажу историю о любви, предательстве и смерти.

Я кивнула и леди начала рассказ о самом дорогом человеке в сердце Рейна, о его матери.

Глава 31

Леди София

Я пригласила Анну в гостиную, так как разговор был не из легких. Мой дворецкий подал чай, а я достала коробку с самым ценным и болезненным в этом доме. Коробку писем от Рейна. В такой атмосфере, под огонь камина и сладкий чай с бергамотом я начала рассказ:

«Она мне сразу не понравилась. Как только я увидела девушку в дешевом платье с ярко-зелеными глазами и сущностью суккуба. Я, пренебрегая манерами, сказала ей, что она такая же охотница за золотом, как и остальные.

Но она не обиделась.

— Мне не нужно ничего, кроме вашего сына.

И ее глаза светились такой любовью, что в это было невозможно не поверить.

— Она певица в борделе, – с восторгом сказал мне Роланд. Певица? Ну, конечно, с ее сущностью ей только петь ради богатых кошельков.

— Я люблю ее мама, – добавил он.

Но одной любви мало, есть высший свет и он никогда ее не примет.

Я говорила это Ролану, но он верил, что это не так. Он был влюблен, но я уже тогда знала, что влюбленность — это не любовь.

Ролан горел страстью, и он надел на пальчик Лидии кольцо, которое стало роковым и сломало судьбу бедной девушке.

Она любила моего сына. Любила безудержно и безответно, но пока не подозревала об этом.

Она на самом деле оказалась певицей. Чистая, невинная девушка, с ангельским голосом.

Лидия мечтала петь, но для высшего света она была пятном грязи, и на приемах ей не разрешалось подходить к фортепьяно. Поэтому она пела дома. Я помню ее голос, который был настолько красивый, что ей позавидовал бы любой соловей.

Она красиво играла и пела. В начале их с Роланом жизни она пела веселые песни, потом песни становились все грустнее, а после она перестала петь совсем.

Ее вдохновлял лишь Рейн, только рядом с ним она улыбалась и только рядом с ним могла петь.

Быть посмешищем, было огромным ударом для моего сына. Я была права, одной любви мало, но я жалела, что оказалась права.

Со временем я прикипела душой к девушке, хоть и не показывала ей этого, и видеть, как Ролан охладевает к ней, было больно.

Сначала он перестал брать Лидию с собой, аргументируя это благом молодой жены.

Потом он стал задерживаться, не ночевать дома, а после сослал Лидию в летнюю резиденцию.

Она должна была понять и возмутиться, но она безоговорочно верила моему сыну и продолжала его любить даже тогда, когда он стал гулять в открытую.

Ее сущность требовала энергию, которую она перестала получать. Но она даже и не думала изменять моему сыну, она медленно угасала.

Лидия стала бледной, худой, постоянно болеющей и все, что у нее осталось это ярко-зеленые глаза и голос, которым она баюкала Рейна.

Однажды утром она не проснулась. Для моего внука это стало ударом, он кричал, требовал оставить маму на месте и не трогать ее.

Тогда Ролан ударил его… В зеленых глазах было столько боли и страдания, я прижала к себе его маленькое трясущееся тело, но почувствовала, что не способна унять эту боль. Боль от потери матери.

Он любил говорить о ней, мы проводили часы напролет, в течение которых я рассказывала ему истории из ее жизни и когда они закончились, я стала их выдумывать.

Ролан не интересовался сыном, Рейн мешал ему. Стоило маленькому мальчику попасться отцу на глаза, и он сразу же был наказан без объяснения причины.