Порочное создание (СИ)

— Не медли, — повторила его же слова, заслуживая до безумия сексуальную улыбку на влажных губах. Как же сильно я хотела эти губы — и я, чёрт возьми, завладела этими губами, за шею притягивая мучителя ближе к себе.

— Мне нравится то, что я вижу, — выдохнул мне в губы мужчина и медленно избавил от последней детали неприхотливого гардероба, — Хочу, чтобы в следующий раз ты была в чулках и в том самом платье, поняла?

Я ничего не поняла, потому что именно в этот момент почувствовала, как член прижался к моему самому уязвимому месту и издевательски потёрся о складочки. Была способна на лихорадочные кивки головой, лишь бы он прекратил говорить непонятные мне слова и дал насладиться забытыми ощущениями.

Неожиданно для самой себя я громко вскрикнула от резкой боли и до крови прикусила губу. Всё-таки, большой член — проблема.

— Teufel! (перевод: чёрт), — подобно змее зашипел Томас и замер во мне, давая возможность привыкнуть к его габаритам, — Такая узкая… Тебя вообще трахают?

— Давно не было секса, — призналась, прислушиваясь к своим ощущениям от полного проникновения. Мужчина прижался своим лбом, покрытым испариной, к моему, и закрыл глаза. Могла представить его состояние, ибо пульсирующий внутри член, точно лакмусовая бумажка, выдавал мужчину с потрохами.

— Продолжай, — одновременно с произнесёнными словами медленно задвигала будрами, вновь и вновь наполняя комнату стонами.

С каждым новым толчком боль уходила за кулисы, оставляя на главной сцене разливающееся тепло, пульсацию и, конечно же, наслаждение. Наслаждение от медленного проникновения, при котором Томас увлечённо покусывал и перекатывал языком мои соски, чтобы с неподдельным восторгом любоваться проделанной работой — горошинки налились кровью, напоминая извергающийся вулкан, и от намеренного холодного дуновения вызывающе покалывали.

— Нельзя быть такой сладкой, Никки, — улыбнулся мужчина и неожиданно вышел из меня, побуждая тут же разочарованно застонать, — Хочу твой вкус на своих пальцах.

— Хочу тебя внутри, — запротестовала, но возражения тут же потонули в очередном стоне, когда сразу два пальца пришли на замену члену. Не столь остро и требовательно, но столь же жадно и необходимо. Два пальца двигались быстро, лихорадочно меняли угол наклона, а вооружившись большим пальцем, активно стимулирующего мой клитор, вовсе доводили до оглушительных криков.

В какой-то момент сама принялась насаживаться на пальцы и чувствовать приближение очередного оргазма, которые следовали друг за другом, не давая мне возможности перевести дыхание и успокоить сердцебиение.

— Тома-а-а-а-а-с, — не сдерживала себя, когда на место умелым пальцам пришёл полюбившийся мне член. Идеально!

— Himbeere (перевод: малина-а-а), — в унисон хрипел Томас, жадно вдалбливаясь в меня резкими толчками, — С тобой мне нравится даже миссионерская поза.

Его голоса достаточно, чтобы я растворилась в эйфории избыточных эмоций и, точно в лихорадке, задрожала. Волна наслаждения окатила с головой, заставляя не щадить голосовые связки и наплевать на исцарапанную спину мужчины — царапать ещё и ещё, чувствовать его крепкие руки на своих дрожащих ягодицах и ощущать, как огонь распространяется по всему телу. Я забыла эту агонию. Нет, именно такую я познала только что, извёртываясь в руках Томаса и принимая его разрядку внутри себя.

Презерватив.

От мысли, что чёртов презерватив мог препятствовать получения полного спектра эмоций, я возненавидела этот контрацептив. Но, когда сознание прояснилось от дикого оргазма, отбросила все сожаления в сторону. Ощущения — это, конечно, важно, но куда важнее вереница шлюх, прошедшая через постель Майера. Осторожность превыше всего.

— Я не могу пошевелиться, — засмеялась я и отбросила со лба намокшие волосы. Мужчина не спешил перекатываться с меня на другой конец кровати, чего мне искренне не хотелось, напротив, он вновь прижался лбом к моему лбу. Тёмный взгляд, одурманенный гаммой эмоций, всматривался в мои глаза, добираясь до их глубины. Может, в поисках души?

Потребовалось преодолеть ничтожный сантиметр, чтобы соприкоснуться губам в поисках обделённых языков. Пожалуй, этот поцелуй — самый нежный наш поцелуй. Неторопливый, исследующий, глубокий и до бабочек в животе головокружительный. Пятернёй зарылась во влажные волосы мужчины на затылке и осторожно сжала в кулак. Что поделать? В моей жизни любое удовольствие граничило с болью.

— Вот дьявол! — усмехнулся Томас, давая мне почувствовать пульсацию внизу живота, — Я всё также тебя хочу.

Не сдержала улыбки и вновь потянулась за поцелуем, на этот раз, желая позабыть о нежности.

— И что мы будем делать?

Ответом на мой риторический игривый вопрос были внезапные действия мужчины — он отстранился и перекатился на другой край кровати. Тут же стало зябко.

— Думаю, может, мне позвонить Лисе и продлить твои услуги на ещё одну ночь?

Мудак!

Как я могла забыть о его мудацкой натуре? Приняла сидячее положение на кровати и подтянула ноги к груди, стараясь подавить болезненные ощущения в области сердца.