Порочное создание

Чарльз резко развернулся в мою сторону и одарил таким удивлённым взглядом, будто увидел привидение. В тот момент я его ненавидела и полностью сконцентрировалась на Мудаке, который ладонью размазал кровь в уголке губ и навёл указательный палец на брата. Запоминая, прицеливаясь.

— Я тебе не верю! — прохрипел он и стремительно скрылся в пролёте лестницы, оставляя меня в полной растерянности, обиде и злости.

Понимала, насколько глупо поступала, захлопывая дверь квартиры, но иначе не могла.

— Зачем? — искренне недоумевала, обегая прислонившегося к стене бородача. — Зачем ты так?

Сбегая вниз по лестнице, признавала своё поражение и очередную победу Мудака. Он заставил отца плясать под дудку, наслаждался безграничной властью над ним, а теперь вдоволь мог насладиться властью надо мной.

Я перепрыгивала через ступеньки, думая о необходимости обеззаразить его открытую рану, и о том, что на улице слишком холодно, а он только вышел из горячего душа. Думала о том, как сильно должна ненавидеть и как не хотела поддаваться этому провокационному чувству.

Выбежала на парковку, лихорадочно вспоминая, в каком секторе мужчина оставил свой автомобиль. Mercedes-Maybach призывно замигал фарами, когда Томас открыл его и поспешно забрался в салон, заставляя меня сломя голову поспешить к припаркованному автомобилю.

Ворвалась в салон и громко хлопнула дверью, прежде чем развернуться к мужчине и уставиться на его профиль. Он зол. Он, чёрт возьми, в напряжении сжимал пальцы на руле и резко сорвал транспорт с парковочного места. Свист шин на мгновение оглушил или же это моё сердцебиение грохотало на уровне висков?

Несмотря на включённую печку, меня настолько сильно знобило, что схватила с задних кресел припрятанную мужскую косуху и скрыла под ней своё озябшее тело. Чуть с головой не укрылась в коже, морщась от запаха бергамота и цитрусов, которым была пропитана не только косуха, но и весь салон. Господи, кожа пропиталась ароматом, будто навечно заклеймив меня на забаву мира.

— Томас… — тихо обратилась к мужчине и умолкла, когда его скулы угрожающе заходили в сдерживающихся ругательствах.

«Лучше молчать», — смекнула и уставилась перед собой, нервно теребя пальцами рукава косухи. Без понятия, куда направлялся Майер, но запредельная скорость на спидометре заставляла то и дело бросать на мужчину предостерегающие взгляды. Однако эти взгляды характерно игнорировались, только пальцы сжимались до белизны на костяшках.

— Я ни о чём не жалею, — неожиданно прервал своё молчание Томас, отчего я испуганно вжалась в спинку кресла. Мы вновь вернулись к этому полуофициальному, отстранённому, такому чужому тону.

— Будь у меня возможность снова окрутить вокруг пальца твоего отца, я бы не задумываясь, сделал это.

Отвернулась к окну и сжала пальцы в кулаки, ощущая дикую боль во всём теле. Одними жестокими словами Мудак раскрошил мои кости и раздавил внутренние органы. Ничего не оставил.

— В таком случае, я бы никогда не впустила тебя в свою жизнь, — пусть мой ответный удар был «ничто», навряд ли, причинил хоть каплю той боли, от которой изнывала я, но мне полегчало.

Томас в ожесточении шибанул по музыкальной установке, заставляя громкие биты заполнить салон автомобиля. Поморщилась от зашкаливающей громкости и прикрыла глаза, чувствуя, как слёзы медленно проделывали путь по щекам. Не хотела плакать, но внезапный потоп был мне не подвластен.

Мудак вновь ударил по приборам, отчего испугалась за их сохранность, и громко заговорил, заглушая отголоски бешеной скорости:

— Жалею об одном, Ник, что я не знал тебя и не мог забрать из грёбанной семейки, прежде чем отправить её в долговую яму.

Уткнулась лицо в локоть, делая медленный вдох-выдох, лишь бы не задохнуться от ускоренной пляски сердца. До помутнения в глазах не хватало кислорода, вбирала в лёгкие по чуть-чуть и щедро обливала косуху солёными слезами. Чёрт подери, Томас, зачем ты так говоришь?

— Я бы, не задумываясь, ушла с тобой.

— Но история не знает сослагательных наклонений, — жёстко отрезал мужчина и внезапно надавил на тормоз, отчего я чуть было не встретилась головой с бардачком. Непонимающе перевела взгляд на Томаса, чтобы увидеть, как он облокотился о дверцу автомобиля и ладонью прикрыл глаза. Отгородился от меня в одно мгновение, полностью погрузившись в свои мысли. Они причиняли боль, терзали изнутри, в точности, как мои внутренние демоны не давали покоя.

Протянула руку к мужчине, но не решилась коснуться, медленно опуская подрагивающие пальцы на не менее дрожащие колени.

— Чарльз обманул, — прохрипел он и отнял ладонь от лица, позволяя увидеть покрасневший карий взгляд. — Я для отца не проект на будущее. Он любил меня.

Впервые видела подавленного Томаса, его печальные влажные глаза, стойко не пропустившие ни слезы, и впервые слышала его надломленный голос, привыкшая к нахальным нотам. Поджала губы, за мужчину глотая слёзы, и не могла вымолвить ни слова. Не хотелось поддакивать, тем самым откровенно лгав, но и переубеждать отчаявшегося Томаса не смела.