Порочный сексуальный татуировщик

Покончив с разговором, она отвела взгляд от Мейсона, вставила в уши наушники и закрыла глаза, когда самолет помчался по взлетно-посадочной полосе и оторвался от земли. При первом рывке ее желудок опустился вниз, и она медленно и глубоко вдохнула, принимая очень трудное решение. То, с которым боролась последние несколько месяцев, но внезапно ставшим слишком очевидным.

После того, как счастливая парочка поженится и все вернутся из Вегаса, Катрине нужно будет кардинально изменить свою жизнь. Становилось все труднее и больнее изо дня в день находиться рядом с Мейсоном и наблюдать, как он переходит от одной женщины к другой. Настало время провести переоценку своей жизни, а также должность менеджера в «Чернилах», тату-салоне Мейсона.

А значит, отказаться от единственного мужчины, которого она хотела, но никогда не имела по-настоящему, кроме как дружила с ним и делилась секретами.

* * *

Какого черта? Озадаченно нахмурившись, Мейсон наблюдал за молчаливой отстраненностью Катрины от их разговора и ощутил это, когда она надела наушники, закрыла глаза и отгородилась от него. В одну минуту он дразнил ее, а в следующую, бац!, его молча отстранили — и это после того, как она слишком охотно согласилась на интрижку в Вегасе.

«Женщины»

, — подумал он, покачав головой. Боже, он никогда их не поймет.

Ладно, это утверждение не совсем правдиво. У него не возникало проблем с женщинами, когда они стояли на коленях и отсасывали ему, или умоляли трахать их сильнее и быстрее. Горячий, бессмысленный секс и взаимное удовольствие — да, это он понимал без труда. Черт, этот язык ему был понятен без слов.

Но выросшая за последние несколько месяцев раздражительность Катрины? Господи, он чувствовал себя так, будто шел на цыпочках по минному полю, и понятия не имел, как справиться с ситуацией или с ней, чтобы все не взорвалось у него перед носом.

Несмотря на все проблемы и ужасы, через которые ей пришлось пройти в своей жизни, Катрине всегда удавалось держать это дерьмо глубоко внутри и сохранять оптимизм. Она всегда могла вызвать у него улыбку в плохой день, или вызволить из депрессии, или отпустить шутку, когда он был не в настроении.

Но не в последнее время.

Так что же, черт возьми, с ней происходит? Катрина никогда не проявляла признаков предменструального синдрома, так что эта версия отпадала. Отношений у нее не было, поэтому ему не приходилось беспокоиться, что какой-то парень дурно с ней обращается. Впрочем, ее раздражение всегда было направлено на него, а ни на кого-то другого. С клиентами «Чернил» она была вежлива и весела. Даже шутила и поддразнивала других сотрудников салона, но когда он пытался присоединиться к веселью, игнорировала его и отключалась.

В точности, как сейчас.

Самолет наконец выровнялся, и Мейсон, в отчаянии запустив руку в волосы, взглянул на девушку. Ее глаза все еще были закрыты, что давало ему полную свободу по-настоящему оценить ее внешность. Ему нравились ее светлые волосы с фиолетовыми кончиками, ниспадавшие на плечи мягкими волнами. Фанк-стиль соответствовал ее уникальной личности, как и стиль в одежде. Сегодня она была одета в вылинявшие джинсы и длинную серую майку с черной кружевной окантовкой, придающей пикантности. Майка обнажала множество разноцветных татуировок-бабочек, покрывающих одну ее руку и шею.

Будучи сам татуировщиком, он мог честно сказать, что художница, которая набила татуировку на коже Катрины, проделала потрясающую работу — как с самим рисунком и татуировкой, так и с тем, что вернула Катрине чувство собственного достоинства. Мейсон был одним из немногих, кто знал о физических и эмоциональных шрамах, скрываемых замысловатым узором, и ему часто хотелось, чтобы это он набил ей эти чернила.

Его взгляд снова скользнул к ее лицу, неторопливо рассматривая ее нежные черты — изгиб длинных темных ресниц, милый, дерзкий носик, кремовая кожа и мягкие, полные губы, созданные для того, чтобы обхватывать мужской член.

Да, черт возьми, он подумал об этом.

Мейсон заглушил стон от жаркого порыва и тайного желания к своей лучшей подруге, заставившего его член дернуться от осознания. Конечно, это был не первый раз, когда он думал о Катрине в сексуальном плане. Черт, она бы взбесилась, узнай, что была его любимой фантазией, когда он просыпался с утренним стояком и обхватывал рукой член. Когда он дрочил, все, что требовалось, — это эротические мысленные образы ее стонов, и как она выгибается под ним, когда он погружался глубоко в ее тугую, влажную плоть, и каждый раз он кончал, причем быстро.