Порог

– Гуманоидная форма жизни – одна из самых распространенных в Галактике. Два пола – тоже очень частый вариант. Мне комфортно причислять себя к материнской особи, дающей и воспитывающей жизнь. Это тело нравится мне, оно приносит массу разнообразных сенсорных впечатлений, большинство из которых приятны. Да, я счастлива выбранному облику. Даже эта возня с созданием одежды, выбором цвета – очень интересна и приносит радость. Я рада быть настоящей человеческой женщиной.

Матиас кашлянул.

– Спасибо за ответ. Но если позволишь… маленькое замечание… человеческие женщины, как правило, не пренебрегают бельем.

– О… конечно. – На миг Матиасу даже показалось, что Ксения смутилась. – Спасибо.

– Хотел бы я знать, какая ты на самом деле, – сказал Матиас, коснувшись ее плеча.

Ксения повернулась, внимательно посмотрела на него.

Покачала головой:

– Нет, Матиас. Поверь. Ты не хочешь этого знать.

Глава восьмая

Анге проснулась от пения птиц. Резкие трели удивительно походили на корабельный сигнал «Общее внимание». Скорее всего не случайно – большинство программистов были кисами, и они могли использовать звуки родной природы.

На корабле кисы пользовались стандартными постелями, одинаково удобными (или, точнее, приемлемыми) для обоих видов. Но в поселке Анге поселили в традиционном домике кис – небольшом, деревянном, с низким потолком, множеством маленьких окон, расположенных без всякой системы, и с лежанкой, покрытой меховой простынью и с меховым одеялом. Анге даже показалось, что мех был натуральным. С точки зрения гигиены это было ужасно. Но ночь выдалась прохладной, и к утру она обнаружила, что закуталась в тонкий белоснежный мех без всякой брезгливости.

Анге присела, вглядываясь в маленькие окошки. Домик стоял среди деревьев, но, судя по всему, рассвет едва-едва наступил. Ровная, настоящая гравитация была непривычна после искусственной силы тяжести на станции и корабле. Организм словно прислушивался к окружающему миру. Запахи – иногда резкие, иногда нежные, но не имеющие ничего общего с многократно очищенным и стерилизованным воздухом станции, – кружили голову. Анге никогда не думала, что способна ощущать так много запахов сразу – несколько цветочных нот, прелую землю, запах свежей воды (ручей тек через поселок прайда, кисы не особо любили мыться, но воду пили только свежую), свежее дерево стен, меховое белье, кису в течке…

Кису?

Анге крутанулась на постели.

Линге сидела на коврике у двери, сложив ноги и положив руки на колени. Короткий хвост был вытянут во всю длину, выдавая напряжение, которого не было на лице.

– Что ты здесь делаешь? – резко спросила Анге.

Личное пространство для кис значило даже больше, чем для людей. Войти в чужое жилище без спроса, да еще во время сна хозяина, – это была немыслимая грубость!

– Я пришла виниться и просить, – негромко сказала Линге. – Если я нарушила твой сон – прости снова.

Анге подтянула одеяло к груди, она спала обнаженной. Тут же подумала, что это нелепо, особенно учитывая, что ее гостья одеждой вообще пренебрегает, и разозлилась. Отпустила одеяло, позволив ему упасть, встала, сделала шаг к Линге – занимая доминирующую позицию и четко понимая, что для кис это значит еще больше, чем для людей. Ну что ж, как Линге к ней, так и она к Линге…

– Чего ты хочешь?

– Вчера я вела себя неподобающе и нарушила три нормы из восьми, – сказала Линге. – Прости меня, я готова понести наказание.

Гнев Анге начал утихать. Она не знала, что такое «три нормы из восьми», но Линге выглядела искренней.

Девушка села на пол перед Линге. Заглянула кисе в глаза.

– Я прощаю тебя, если ты ответишь. Что вызвало твою нелюбовь ко мне?

– Любовь Криди к тебе, – без колебаний ответила Линге. – Я поняла это сразу, когда увидела вас.

– Что? – Анге задохнулась, невольно прижала руки к груди. – Это чушь, Линге! Мы разных видов! Мы физиологически не можем совокупиться!

– Понимаю, – сказала киса. – Но я говорю не о сексе, а о любви.

Раздражение Анге исчезло полностью. Она протянула руку, взяла Линге за ладонь.

– Линге… Мы с Криди друзья. Очень хорошие друзья. Но мы прекрасно понимаем разницу наших тел и душ. Любовь в нашем случае невозможна.

– Разве ты не понимаешь, что любовь возможна всегда? – с удивлением спросила Линге. Не дожидаясь ответа, продолжила: – Криди должен стать отцом моих детей. Это важно для наших прайдов. Это было договорено, когда Криди получил место на корабле, а юноша нашего прайда остался на планете.

– Хирс? – догадалась Анге. – Он слишком молод. Криди летит по праву.

– Я не оспариваю его заслуг, – сказала Линге. – Хирс гений, но это место не его. И я не говорю, что люблю Криди, – впервые я увидела его этой ночью. Я лишь говорю, что Криди должен стать отцом моих котят.

– Линге, я же никак не… Криди ответственный кот, в конце концов, он тоже не обязан тебя любить!

– У нас это иначе. – Линге теперь смотрела ей в глаза не отрываясь. – Криди не хотел этого, но вы были слишком близки на корабле. Его либидо нацелено на тебя. Он не сможет сделать необходимое, если тебя не будет рядом.