Порт-Артур – Токио

– Собирай бумажки давай и пошли… Ну вот. Тут вроде никто больше не мешает. Говори…

– Короче, так… Петрович для вашего императорского еще после совета на «Орле» передал… Но про срочность разговора не было. Ему Банщиков переслал полученное от одной юной особы через Остен-Сакена послание. Для принца на белом коне, сражающего победоносным копьем орды косоглазых варваров…

– Так… Очень интересно.

– Что интересно? Получите и распишитесь. Вот ваша корреспонденция. Фото только прилагается отдельно, ибо благодаря усилиям японских артиллеристов вылетело из конверта. Кстати, письмо, естественно, не читал. Но то, что ради вашего августейшего внимания девочка начала учить русский, и так понял.

– Мне?! Вась… А как она изменилась… Мы виделись два года назад… Была просто хулиганистая, глазастая, длинноносая стрекоза… И сама написала! Но я ведь теперь не наследник престола… Почему же тогда?

– Запал?

– Что «запал»?

– Понравилась в смысле?

– При чем тут это? Малышка же еще совсем… Я так, вообще…

– Вообще не вообще… Получили свое письмецо, товарищ великий, и радуйтесь. Я, как вам известно, циник страшный, но с учетом того, что у Вильгельма дочка только одна, то, что ей пока нет и четырнадцати, вас смущать не должно. Гемофилией, слава богу, не заражена, как некоторые. Черкните пару слов в ответ. Фото вложите, что в Йокосуке Апостоли сделал. Портрет и правда хорош. Да еще на таком фоне…

А возраст… Что возраст? Дело наживное. С нашими предстоящими делами оглянуться не успеем, как три года пролетят. Так что, как завершим здесь все, съездите в фатерлянд, накрутите усы, шпоры побольше нацепите, чтоб с серебряным звоном, весь иконостас парадный… Папочка ее все эти цацки зело любит…

– Капитан Балк! Что вы себе позволяете! Ведь… Ну в конце-то концов… Это же…

– Да. Принцесса прусская Виктория-Луиза. И что? По мне, так это все условности. В конце-то концов у вас, как спасителя Отечества, теперь вся российская прекрасная половина – хоть по записи… Да и не только российская. А девочка, кстати, вполне так себе. Носик не такой уж и длинный, ладненький… глазки не дуры, а ниже ватерлинии так и вооб…

– Вася!!! Прекрати сейчас же говорить о девушке, как об английской лошади! Да и то сказать, о девушке… Девчонка же еще совсем!

– Хорошо, хорошо. Не буду, если так хочешь… Хотя и в ее пока что сопливые годы уже все задатки видны…

Делано не замечая, как слегка покрасневший ТВКМ яростно буравит взглядом его физиономию, Балк демонстративно закатил исполненные напускного сального вожделения глаза, сглотнул и меланхолично продолжил:

– При чем здесь Англия? Нам оно надо? Ежели уж говорить о прекрасной половине, Михаил Александрович, то вторгаться на их остров нам просто не имеет никакого смысла. Абсолютно… Как и сюда, кстати. К этим мелким крашеным пигалицам на деревянных ходульках… Германия… Вот это бы да, это бы я понял… Так что? Неужто наш товарищ великий и вправду зап… Опс! – Василий изящно увел пятую точку от предназначавшегося ей августейшего пинка. – Все! Молчу, молчу! Кстати, интересно, как там казачки с японскими пушкарями позабавились?

– Ох и верно же тебя Руднев кровопивушкой зовет! Ох и верно… Я у Ржевского фляжку с коньяком отнял. Давай обмоем, что ли?

– Письмо? Так от него и так парфюмом прет. Я потому в кармане и не держал. Если моя вдруг унюхает – трындец. Японцы отдыхают…

– Балбес ты, Вася, все-таки… День рожденья у нас с тобой сегодня!

– Постой… Михаил, ты это слышал? Что это так громыхнуло? И где, интересно?

– Да, что-то серьезное. На юге где-то…

* * *

В скорой и окончательной победе уже не сомневались практически все: и моряки, от адмиралов до рядовых матросов, и армейские, от генералов до солдат и казаков. Вот почему, несмотря на неоднократные предупреждения Руднева и его штаба о необходимости быть предельно бдительными, на некоторых кораблях флота слегка расслабились.

И в первую очередь это относилось к вспомогательным крейсерам великого князя Александра Михайловича и группе обеспечения высадки под командованием Рейценштейна, которым после известия об ударе катерников Егорьева по Сасебо, казалось бы, опасаться было уже нечего. Это отрядам флота, находившимся внутри Токийского залива, еще можно было ждать какой-нибудь пакости от японских недобитков. Но, как часто бывает, беда нагрянула откуда не ждали.

После высадки войск и постановки десантных транспортов-лайнеров на фертоинговы скобы Александр Михайлович приказал Рейценштейну постоянно держать в ближнем дозоре пару своих кораблей. Вечером 18 января, когда «Корнилов» и «Донской» уже шли на патрулирование, а «Николай I» и «Нахимов», вернувшись с него, становились на якоря, у носовой части эскадренного броненосца неожиданно взметнулся высоченный белопенный фонтан подводного взрыва.

И не успели еще моряки на стоящих поодаль транспортах и на находящемся совсем рядом с ним «Адмирале Нахимове» понять, что же стряслось, как из-под носовой башни «Николая» вышибло громадный столб огня и черного дыма. Фок-мачта и командирский мостик броненосца рухнули прямо в это клокочущее инферно.