Порт-Артур, Воспоминания участников

Кроме того, по несколько человек на миноносцах и в малых береговых командах обучены были мною более тщательно этому искусству. Им вверялось хранение повязок и размещение их по боевой тревоге. Такие обученные санитары из числа строевых матросов были и на Золотой Горе.

{276} Я обратился к начальнику поста на Золотой Горе:

- Разрешите мне взять вашего санитара с повязками. Я попробую добраться до "Сильного".

- Пожалуйста, - ответил он мне, - но как же вы доберетесь туда?

- Может быть, он выбросится на берег, - ответил я.

- Идем скорее, бери мешок, - сказал я санитару, и в кромешной тьме, совершенно не зная приморского склона Золотой, под которой стояла большая батарея 10-дюймовых орудий Электрического Утеса, мы с матросом стали сползать вниз. Стрельба в это время усилилась, и вспышки выстрелов освещали нам скат Золотой.

Матрос, лучше меня знавший эти места, предупредил, что наибольшая опасность грозит нам, если мы попадем в срез горы, где стоят наши пушки, тогда можно свалиться в такой обрыв с высоты в несколько сажен.

Когда мы прошли, как нам казалось, с половину пути до берега и особенно боялись попасть в обрыв, выстрелы стали реже и ничего не было видно.

- Мимо, мимо! - вдруг услышали мы крики снизу, глухие и отдаленные. Решив, что сползаем прямо к срезу в горе и можем свалиться и разбиться на смерть, мы повернули резко влево, в сторону обратную тому, откуда слышны были отдаленные крики, предупреждавшие нас об опасности. Затем мы неожиданно напали на хорошую тропу и быстро вышли на широкий песчаный берег.

Канонада гремела. Вспышки усилились; нам легко стало идти по плоскому песчаному берегу, заливаемому крупными пенистыми волнами с открытого моря. Во тьме при вспышках мы заметили как будто силуэт "Сильного", но далеко, не менее полуверсты от берега и совершенно без огней.

Решили на пустынном берегу найти плоскодонную шампуньку, которые китайцы обычно легко отволакивают далеко от берега и воды, чтобы их не унесло в море.

Сначала мы повернули направо ко входу в гавань, рассчитывая, что там батарея, людно и легче напасть на шампуньку. Не сделали мы по мокрому песку и {277} десяти шагов, блеснули выстрелы над нашими головам и вдруг в нескольких шагах от себя я увидел огромную рыбу, выскочившую на берег и бьющуюся хвостом в воде. Сначала нас инстинктивно от нее отбросило. Затем мы решили посмотреть, неужто такая огромная рыба? Не шлюпку ли, выброшенную на берег, я принял при вспышке за рыбу?

Подошли, и о ужас! Это огромная мина Уайтхеда, сажени полторы длиною. Воткнувшись носом в песчаный берег, она билась хвостом о волны и качалась от движения прибоя.

- Мина, мина! - закричал я матросу, заглушаемый шумом волн. - Скорее в обратную сторону! Может взорваться от удара волны!

Мы отбежали. Тогда только поняли (потом это подтвердилось), что нам в темноте кричали: "мина", "мина". Мы же, опасаясь свалиться в обрыв, поняли "мимо", "мимо".

Конечно, эта мина была пущена в "Сильный" во время его перестрелки с судном неприятеля, охранявшим свои брандеры. Был промах и она уткнулась в наш берег.

Пройдя несколько десятков сажен по берегу влево, мы набрели, наконец, на шампуньку.

Отволокли ее к берегу, спустили в воду и вскочили в нее, уже будучи по колено в воде. Матрос стал на кормовое весло и начал им юлить. Стоя на шампуньке (на них всегда плывут стоя), мы направились в сторону открытого моря, стараясь держаться направления, где заметили силуэт "Сильного". Скоро его увидели и стали приближаться. Он был в одном-двух кабельтовых от берега.

Нас заметили уже издали. "Кто гребет?" окликнули с миноносца. "Офицер", ответил я. - "А, наш доктор!" сразу же отозвался командир миноносца, кап. 2 р. Криницкий. "Скорее, скорее! Как хорошо, что прибыли. У нас масса раненых!" - кричал он издали.

Подали штормтрап, и мы были на борту.

Выяснилось, что, в бою с японской охраной брандеров, снарядом, попавшим в машинное отделение "Сильного", перебило паропроводную трубу. Пар под большим давлением, конечно, повалил и заполнил сразу всю {278} машину, где во время боя, по боевой тревоге, находилась почти вся машинная команда и старший инженер-механик Зверев, уже пожилой инженер, которого я хорошо знал.

Машинисты, находившиеся близко к железному трапу, ведущему из машины на палубу, бросились к нему. Человек десять успело выскочить. Однако, около люка наверху пар был очень высокой температуры и все выскочившие получили тяжкие ожоги как раз у самого люка. Половина из них вскоре умерли в госпитале от этих ожогов. Находившиеся же вдали от трапа не могли этого сделать. Они все заживо сварились в горячем пару.